Немецкие шванки и народные книги XVI века

Иного лишь за то и чтут,
Что он гуляет там и тут,
В шелка и в бархат разодет.
А нету их — и чести нет.
Иной мудрец одет скромней,
Чем сто разряженных свиней,
Смотри же кланяйся ему
Не по одежде — по уму.

8

О ПРЕЗРЕНИИ К БЕДНЫМ ДРУЗЬЯМ

Сын одного бюргера долгое время обучался в итальянских землях и стал поэтому на редкость образованным человеком. Лишь одному он забыл научиться: а именно тому, что необходимо обуздывать свое высокомерие. Когда он в конце концов воротился на родину и его друзья и близкие, один за другим, начали наносить ему визиты, чтобы помочь освоиться дома, проявления его благодарности оказались в высшей степени странными. Ибо богачей, ученых и прочих людей, знакомство и дружбу с которыми он почитал для себя лестными, сей муж принимал и привечал с почтением и гостеприимством, что же касается людей бедных и малых, то он говорил им всегда, что лучше шли бы они по своим делам. Спросили его как-то, почему он ведет себя со скромным людом столь неподобающе, и он ответил: «Возвышенному уму возбраняется предаваться иным размышлениям, кроме как о высоких же предметах, а эти людишки только и твердят о сохе, да о плуге, да о навозе, — так что, получается, либо им, либо нам приходится погружаться в молчание и пропускать слова собеседника мимо ушей, чтобы не обременять себя ненужными сведениями и беречь силы для собственных трудов».

Тому, кто знатен и богат,
Его достоинства вредят.
Мудрец смеется над глупцом,
Богач скучает с бедняком,
Красавец юноша хулит
Калеку за невзрачный вид.
Хвалы достоин только тот,
Кто ровню в каждом признает.

9

ПРО ТО, КАК АДВОКАТ СТАЛ МОНАХОМ

Одному стряпчему, или же ходатаю — да такому, что он выигрывал все дела, за которые брался, и умел посрамить каждого, кто не принимал его сторону или тем паче поддерживал противоположную, — случилось, уж я не знаю как, раскаяться в том, что ведет он столь скверную жизнь. Он отправился в монастырь и принял монашество. Аббат был новоиспеченному брату крайне рад, потому что обитель увязла в нескольких неотложных и непростых тяжбах, — и, едва приняв его в орден, предложил адвокату заняться решением спорных вопросов. Но стряпчий, в мирской своей карьере победоносный, в делах церковных начал терпеть одно поражение за другим. Поэтому настоятель призвал его к себе с такой суровостью, как будто монах был уличен в малом прилежании или вовсе в непотребстве, и пригрозил прогнать его из монастыря. Адвокат же оправдался так: «Я стараюсь изо всех сил, но у меня ничего не выходит; вот если бы я начал лгать, как доводилось мне прежде, тогда бы я выиграл все ваши дела».

Где правда в пленницах у лжи,
Там слова правды не скажи!
Где хитрость и обман в цене,
Там правда вечно в стороне!
Где правит толстая мошна,
Там правде жалкая цена.
Где ложь над правдой верх берет,
Несправедливость там цветет.
А если лжешь без угрызений,
То ты в судейском деле гений.

10

ПРО НАСТОЯТЕЛЯ СОБОРА В МАГДЕБУРГЕ

Эту историю я собственными ушами слышал от моего покойного родителя. Когда богатому настоятелю собора в Магдебурге пришла пора отправляться к праотцам, собрались у его смертного ложа все, кто в силах был ходить, а кто не в силах — тех принесли на руках. Несчастный дурачок, а может, и шут, обитавший в доме у священника, увидев такие хлопоты, воскликнул: «Да раз так, то и мне кое-что причитается, я ведь служил моему господину дольше, чем кто бы то ни было другой». И с этими словами достал он из-под лавки пару стоптанных домашних туфель и пошел прочь. А у дверей добавил: «Это моя законная доля, а ежели я кого этим нагрел, так это его печаль, а вовсе не моя».

Вот человек в предсмертной муке,
А кто-то потирает руки.
В наследство всякий взять готов
Хоть пару старых башмаков.
Врагов уж лучше одарить,
Чем денег у друзей просить.

11

ПРО ТО, КАК ВЛАДЕЛЕЦ ПОМОГ СЖЕЧЬ СВОЙ ФУРГОН