Немецкие шванки и народные книги XVI века

По два раза в год ткачи и прочие жители Касселя ездят во Франкфурт на ярмарку. И вот однажды напились они там хорошенько, поехали восвояси да и завернули ненароком в деревеньку по названию Эрлебах. А там попалась им на глаза одна девочка. Увидев незнакомых людей, она испугалась и плача побежала домой. А один из ткачей решил еще припугнуть ее, погнался за нею следом и заорал: «Сейчас я тебя съем!» А у дома гуляла еще одна девочка с малюткой сестренкой на руках. И она тоже перепугалась и сказала: «Оставь мою подружку в покое. Вот у меня на руках крикунья, да к тому же вся мокрая, ее и ешь». Можно ли было подшутить над незадачливым шутником удачней?

Когда ты попусту грозишься,
Ужель отпора не боишься?

15

ПРО ТО, КАК ЧЕЛОВЕК ПОПРОСИЛ ПОМОЧЬ ОТНЕСТИ ЕГО ЖЕНУ НА КЛАДБИЩЕ

В Мурау, в верхней Штейермарке, у одного человека умерла жена. Он отправился к соседу и попросил его: «Любезный мой сосед и добрый друг! Господь Бог призвал к себе мою жену, а мне надлежит похоронить ее по христианскому обычаю. Поэтому я попрошу вас доставить мне такое удовольствие и помочь отнести ее на кладбище. А я в свой черед, разумеется, не откажу в подобной услуге и вам». Эти слова услышала жена того, к кому обратились с такой просьбой, и она тут же встряла в беседу, сказав: «Он-то вам поможет, но не вздумайте оказывать подобную услугу и ему, ведь для начала мне придется помереть».

Худого в мыслях не имея,
Ты скажешь глупость тем вернее.

16

ПРО ТО, КАК МЕЛЬНИК ПРЕВРАТИЛСЯ В ПЕКАРЯ

В дверь к пекарю постучался нищий, бывший когда-то мельником, и попросил подаяния Христа ради, а также из-за былого родства их ремесел. Пекарь спросил, о каком таком ремесле он говорит. Нищий ответил, что был некогда мельником. Пекарь спросил далее, много ли мужиков мололо свой хлеб на мельнице у его незваного гостя. «Семеро», — ответил несчастный мельник. «Что я слышу! — воскликнул пекарь. — Их было целых семеро, а тебе приходится просить подаяния? Да ты просто позоришь всю братию мельников, позоришь свое ремесло! Я ведь тоже когда-то был мельником, и мужиков ко мне на мельницу наезжало не семь, а целых сорок и даже сверх того, но, поверь, я бы скорей пустил их всех по миру, чем довел бы самого себя до нищенства! Так бы и тебе поступить — тогда бы ты нынче не ходил с протянутой рукой!» А сколько всего, друг мой читатель, у этого мельника, то бишь пекаря, было учеников — если уж не признанных докторов в деле обирания ближнего, то хотя бы бакалавров? А?

Тот, кто вводить других в расходы
Умел еще в младые годы,
Грехом не почитает грех
И чтит единственно успех,
Всегда грабастая у всех.

17

ПРО ТО, КАК ДВОЕ ВОРОВ ПОПАЛИ В КАТАЛАЖКУ

На ярмарке в одном городе поймали молодого оборванца на мелкой краже — и поймали с поличным, как раз когда он стянул уже несколько ножей, вилок и всякой всячины и намеревался к тому же срезать у купца кошелек. Поймали — и посадили в каталажку. Белый свет стал ему не мил, принялся он плакать, и стонать, и биться в судорогах. И не переставал при этом дивиться на своего сокамерника — такого же вора, как он, но пребывавшего в добром здравии и отменном расположении духа. И вот спросил бодрый вор у унылого: «В чем это ты так провинился, что никак успокоиться не можешь? Эдак, пожалуй, тебе отсюда живым не выйти». А унылый ответил: «Все, что мне, несчастному, удалось стащить, стоит не больше девяти, а то и вовсе восьми гульденов, а предстоит мне за это умереть, и, считаю, совершенно зазря. А ты, слыхал я, спер больше сотни талеров — как же не страшишься ты неминуемой смерти, почему веселишься?» — «Потому и веселюсь, — ответил крупный вор мелкому, — да и тебе лучше было бы последовать моему примеру. Я спер больше сотни талеров, а ровно половину отдал здешнему старосте. Он уж позаботится, чтобы меня освободили».

Суд над воришкой будет скор.
На волю выйдет крупный вор.

Однако все же на волю выйдет не каждый, потому не стоит воровским ремеслом пробавляться.

18

ПРО ТО, КТО ТАКИЕ АРХИРАЗБОЙНИКИ

Одну за другой мы поведали вам несколько историй про воров и душегубов, но, наряду с оными, есть на земле и племя разбойников, Господу Богу нашему наименее угодное и наиболее отвратительное — и промолчать о таковом было бы крайне несообразно нашему замыслу.