Немецкие шванки и народные книги XVI века

Франциск, герцог Миланский, прослышал об одном чудовищном обжоре по имени Сифрон и пригласил его к столу. И когда тот сожрал четырех жареных каплунов, и четырех рябчиков, и сорок крутых яиц, и фунт лежалого сыра, и многое другое, чем потчевали его слуги, — и столько всего, что поверить в такое едва ли возможно, не будь сам герцог сему свидетелем, — и, сожрав все это, собрался восвояси, он обратился к герцогу со следующими словами: «Всемилостивый государь, нижайше прошу у вас прощения за то, что я сегодня был не в ударе и не смог показать всего, на что способен. Мне нынче немного нездоровится, в следующий раз я, надеюсь, не оплошаю».

44

У одного крестьянина не было ничего, кроме коровы. И вот однажды, пока он оставался дома, побывала его жена на проповеди и услышала, как священник объявил: тому, кто пожертвует корову или еще что-нибудь на богоугодные дела, воздастся сторицей. Вернувшись домой, жена пересказала это мужу и уговорила его пожертвовать единственную корову священнику, чтобы получить за нее сторицей. Муж послушался и свел корову на двор к священнику. Священник запер ее в хлеву, а через некоторое время отправил на выпас, связав ее одной веревкой со своею собственной, чтобы они нашли дорогу к нему в хлев. Однако вышло наоборот, и корова крестьянина привела священникову к мужику на двор. К вечеру священник обнаружил пропажу обеих коров, и ему сообщили, где они находятся. Священник поспешил к крестьянину и потребовал вернуть ему обеих коров. Мужик же ответил: «У меня ваших коров нет. Господь Бог должен был воздать мне сторицей, если то, что вы проповедовали, правда, а дал всего две, так что он остается мне должен девяносто восемь». Пошли они в суд, однако тяжбу решили в пользу крестьянина.

45

Ехал один духовный отец в чистом поле, и попалась ему навстречу старая нищенка и попросила Христа ради пятак. «Нет, — ответил он, — это слишком много» — «Тогда дай мне алтын». — «И этого много». — «Семишник». — «Много». — «Дай мне хоть грош». — «Много и этого». — «Тогда дай мне свое отеческое благословение». И священник осенил ее крестным знамением. «Видать, твое благословение не стоит ни гроша, не то бы ты поскупился и на него», — сказала старуха и пошла прочь.

46

Один пройдоха прибыл в Рим и остановился на постоялом дворе, принадлежащем немцам, да он и сам был немец. Вечером за столом он спросил: «Хозяюшка, кто бы мне помог попасть завтра на аудиенцию к папе да и поговорить с ним?» Хозяйка ответила: «Ишь чего захотел! Я в Риме уже тридцать лет, а ни разу не говорила с папой, а ты только прибыл — и уже хочешь попасть на аудиенцию. Да я бы сто гульденов не пожалела тому, кто приведет меня к папе и даст мне с ним поговорить!» Постоялец сказал: «Смотри, женщина, не отрекись от своих слов». — «Да уж не отрекусь», — подтвердила хозяйка. Некоторое время спустя папа присутствовал в соборе на мессе. Протиснулся туда и наш пройдоха. Когда же начался обряд святого причастия, он обратился к дарам и чаше неподобающим местом. Папа заметил его, удивился и подумал, не другого ли тот вероисповедания. Когда месса завершилась, папа призвал пройдоху к себе и спросил, как понимать его поведение. А тот ответил: «Так велела мне себя вести хозяйка постоялого двора, на котором я остановился». Папа послал за хозяйкой и спросил, почему она учит своих постояльцев вести себя столь богомерзким образом. Хозяйка побожилась, что она ни в чем не виновата и ее оболгали. Когда же она вернулась домой, поговорив с папой, пройдоха напомнил ей о ста гульденах, и пришлось ей платить их.

47

Александр Македонский прослышал об одном жестоком морском разбойнике, велел изловить его и доставить к себе, а когда это было исполнено, спросил у него, почему тот так ужасно разбойничает. Пират ответил: «Считается, что я разбойничаю, но так считается только потому, что я беден и есть у меня только крошечное суденышко. А ты захватываешь страны, города и крепости, но ты богат и могуч, и считается, что ты царствуешь». Александр рек: «Впредь ты не будешь считаться разбойником», — и назначил его ротмистром, и отдал ему в подчинение двести всадников. Вот ведь в чем разница: когда поймают вора на графской земле или в вассальном графу городе, граф вздернет вора и заберет себе его добычу. Выходит, вор не прав, а граф прав. Не лучше ли вернуть украденное тому, у кого оно было похищено? А то ведь что получается: крупные воры вешают мелких воришек. Граф, присваивающий чужое добро, сам вор, он совершает кражу. Кража ведь есть не что иное, как присвоение принадлежащего другому, без его на то согласия.

48

Решил некий господин рассчитаться с лавочником, а тот не смог представить ему счета. «Даю тебе сроку восемь дней, а затем изволь представить мне счет в письменном виде», — сказал господин. Лавочник так и поступил и начал зачитывать вслух из своего списка: «Сорок гульденов за горчицу…» — «Довольно, — прервал его должник, — не нужно мне твоего счета, назови общую сумму. Уж если я потратил сорок гульденов на одну горчицу, сколько же у меня ушло на мясо?» И счет ему не понадобился.

49