Немецкие шванки и народные книги XVI века

КАК ИМПЕРАТОР ЕХАЛ В ШИЛЬДУ И ПО ДОРОГЕ УВИДЕЛ ШИЛЬДБЮРГЕРА, КОТОРЫЙ ЕЛ ХЛЕБ С СЫРОМ, И КАК ЕГО ВСТРЕТИЛИ ЖИТЕЛИ ШИЛЬДЫ

Когда император ехал из Миснопотамии в Шильду и был уже совсем близко от цели, увидал он на поле пастуха, который стоял, опершись на посох, а в руке держал ломоть грубого черного хлеба, испеченного пополам с мякиной. Император сказал: «Очень уж у тебя грубый черный хлеб». — «Да, — ответил шильдбюргер, — но мне он по вкусу». — «Как можешь ты есть такой хлеб, — удивился император, — и почему ты от этого не умираешь?» — «А потому, — объяснил пастух, — что я ем его с сыром», — и он показал на сыр, который держал в другой руке. Император вылез из кареты и пошел поучиться, как это можно сделать вкусным простой черный хлеб.

Вы, любезные господа, уже слыхали от меня о том, как император посылал послов в Шильду и велел передать шильдбюргерам, что они должны ответить на его приветственное слово присказкой, да непременно в рифму, а встретить его полуверхом-полупешком; тогда он не только подтвердит их старые привилегии, но дарует им еще больше прав и свобод. Все это члены общины обсуждали за вином в трактире, куда, как вы уже слыхали, поп повел их после проповеди, и думали они да гадали, как им императорскую волю исполнить.

Перво-наперво решили они эту задачу разделить на две половинки и каждую рассмотреть отдельно, ибо кто умеет все разделить и разграничить, тот все правильно и решает. Потому намерены они были сначала поговорить о том, как ответить императору присказкой да в рифму, а потом уж — каким образом встретить его полуверхом-полупешком.

По первой половине приняли они такое решение. Городской голова должен был непременно опередить императора и заговорить первым, сказав: «Добро пожаловать, господин император, милости просим в город Шильду!» На это император вынужден будет ответить не иначе как: «Благодарствуйте, мудрые шильдбюргеры». И если все получится, как они задумали, городской голова быстро скажет в рифму:

А самый мудрый из нас —
Это наш свинопас!

Так они исполнят первую половину задачи, которую задал им император. Что касается второй половины, то тут мнения относительно того, что означает встретить императора полуверхом-полупешком, разошлись. Некоторые предлагали разделиться на два равных отряда: первый выедет верхом, а второй пойдет пешком, и каждый всадник будет ехать шагом рядом с пешеходом. Другим казалось, что надо сделать так: пусть каждый горожанин возьмет коня и одну ногу вставит в стремя, а другой будет скакать по земле — это и означает полуверхом-полупешком. Но третьи предложили вот что: надо встретить императора на палочках-коняшках, ведь говорят: на палочке скакать — наполовину шагать. К тому же палочки-коняшки у всех наготове, уход за ними несложный да скорый, и на землю они седока не сбросят.

Такое предложение пришлось всем шильдбюргерам по нраву, и издан был указ, чтобы каждый приготовил себе такого коняшку, что и было исполнено. Не оказалось в Шильде бедняка, у которого не было бы в доме деревянной лошадки — белой, буланой, вороной, в яблоках или пегой. С большой охотой шильдбюргеры на них скакали и их объезжали.

А когда настал назначенный день и вдали показался император со своей свитой, шильдбюргеры на палочках-коняшках поскакали ему навстречу во весь опор. Только вот с городским головой случилась оказия (оттого, верно, что выкушал он вечером кислое молоко), и пришлось ему с коняшки слезть, от всех отстать и поспешно укрыться за навозной кучей.

Между тем император подъезжал все ближе, и пора было уже городскому голове шляпу снимать, а он не может, руки у него заняты. Что тут делать? Сунул он шляпу в зубы, одной рукой штаны придерживает, другой императорскому величеству приветственно машет, а сам кричит:

— Милости просим, император Шильда!
Добро пожаловать к нам за стол!

Император сразу сообразил, что это за птица перед ним, понял он, что шильдбюргеры шуты гороховые и глупцы изрядные и не зря о них всякие слухи распускают. Он протянул городскому голове руку и молвил:

— Благодарствуйте, мудрые шильдбюргеры!

Вот тут-то и надо было ответить в рифму, как было ранее решено на совете. А городской голова, чтобы случаем не оговориться, стоит и молчит. Тут другой шильдбюргер, видя, что голова со страху язык проглотил, выскочил вперед и брякнул:

— А самый первый шут у нас —
Это городской голова!

А ведь, чтобы получилось в рифму, нужно было сказать:

А самый мудрый из нас —
Это наш свинопас!

Шильдбюргер же решил: что «свинопас», что «шут» — все одно, а городской голова у них и впрямь первый шут, он же бывший свинопас и дурак набитый. Хоть это и не в рифму, но зато правдиво, а потому складно.