Немецкие шванки и народные книги XVI века

Жили два шильдбюргера по соседству, дома их почти что рядом стояли. Как-то рано один сосед подошел к окошку другого и тихонько концами пальцев постучал (чтобы не подумали, что он башмаком стучит). А сосед за печкой на мягком сеннике лежал, и вылезать ему оттуда не хотелось, поэтому он крикнул громким голосом: «Кто это стучит в такую рань?» — «Это я, соседушка, — ответил тот, кто стучал в окошко. — Что вы делаете?» — «Сплю, — раздался ответ из-за печки. — Да вам-то что от меня надо?» — «Ежели бы вы не спали, — сказал первый сосед, — я бы у вас вашу телегу взаймы попросил. Ну, а раз вы еще спите, я попозднее зайду, когда вы проснетесь». — «И правильно сделаете», — ответил ему сосед из дому. Оба соседа полагали, что если кто еще лежит в постели, то он непременно спит.

Глава тридцать восьмая

КАК ОДИН ШИЛЬДБЮРГЕР СПАСАЛ ЧЕСТЬ ГОРОДА ШИЛЬДЫ И ПРИ ЭТОМ ЛИШИЛСЯ КОБЫЛЫ

Прослышал один шильдбюргер, что ни на кого нельзя взвалить больше, чем тот может нести, и с тех пор никогда свою кобылу не нагружал. Он взваливал мешок с мукой или с зерном себе на плечи (а был он мельник и человек благочестивый, как все мельники) и уж только после этого садился на лошадь и ехал с мельницы домой. Думал, что кобыле легче будет. Иные господа о слугах так не пекутся, но нагружают их сверх всякой меры, как ослов.

Как-то ехал наш мельник домой верхом на кобыле и видит: у самой границы шильдских земель сидит на дереве кукушка и кукует. А по ту сторону границы растет другое дерево, на нем тоже сидит кукушка, но чужая, и тоже кукует.

Слушал шильдбюргер, слушал и вдруг заметил, что чужая кукушка шильдскую стала перекуковывать: на пятнадцать или больше «ку-ку» ее обогнала. Рассердился он, соскочил с коня, залез на дерево и решил своей кукушке помогать, пока чужая свое поражение не признает и перышки на суку не оставит.

Тем временем неподалеку пробегал волк, увидел под деревом кобылу без присмотра, напал на нее и сожрал. А шильдбюргер в это время еще наверху сидел и чужую кукушку перекуковывал, пока та не сдалась и прочь не улетела. А ему пришлось домой на своих двоих идти.

Вернувшись в Шильду, он рассказал городскому голове и всей общине, как честь и достоинство города Шильды спасал и своей кукушке куковать помогал, но вот незадача — потерял при этом кобылу. Ибо пока он на дереве сидел, кобылу волк сожрал, чтобы его, проклятого, черти в ад унесли. Поэтому он честь по чести просит: не могут ли ему помощь оказать и другую кобылу купить.

Когда городской голова и прочие шильдбюргеры эту историю узнали, посчитали они, что произошла большая несправедливость: человек столь усердно о чести и славе города Шильды радел и такой урон при этом потерпел. И решили купить ему на общинные деньги новую кобылу, а еще, сверх того, благодарность вынести. Так и сделали.

Глава тридцать девятая

КАК ШИЛЬДБЮРГЕРЫ КОЛОКОЛА НА ДНЕ ОЗЕРА ПРЯТАЛИ

Дошли как-то до Шильды слухи, что скоро война будет, испугались шильдбюргеры за свое добро и прежде всего о колоколах на ратуше подумали. Они опасались, как бы те колокола не сняли, чтобы на пушки их перелить. Созвали они совет, посовещались и решили: утопить колокола в озере, а когда война кончится и вражеское войско уйдет, поднять их со дна и снова в ратуше повесить. Погрузили колокола на большую лодку и выехали на середину озера.

Хотели они уже первый колокол в воду столкнуть, но тут один шильдбюргер закричал: «Постойте! Как мы это место найдем, когда нам колокола опять доставать придется?»

«Мне бы твои заботы! — ответил ему городской голова. Встал он и сделал зарубку на борту лодки — в том месте, откуда колокола сбрасывали. — Вот где я зарубку зарубил, — сказал, — тут мы их и найдем».

Столкнули колокола в воду, и те тотчас на дно ушли. А когда война кончилась, опять сели шильдбюргеры в ту же самую лодку и поехали колокола поднимать. Зарубку на борту лодки они нашли, но колоколов так и не смогли отыскать. И место то определить не сумели, где колокола в воду столкнули. Так по сей день шильдбюргеры о колоколах своих горюют.

Глава сороковая

КАК ОДИН ШИЛЬДБЮРГЕР СВОЕГО КОНЯ ОБМЕНЯЛ

Поехал один шильдбюргер как-то верхом вместе с другими, и когда все спешились, он тоже с лошади слез; когда же они снова на коней садиться стали, подождал, пока все не сели, затем вскочил в седло и поскакал. Его спрашивают: «Почему ты последним на своего коня садишься?» А он отвечает: «Да я его иначе не узнаю. Когда все своих коней разберут и один только останется, это, стало быть, мой и есть». Вот так-то.