Немецкие шванки и народные книги XVI века

Мельник уселся, жена встала перед ним на колени и начала свой рассказ: «Милый муж мой, я признаюсь тебе во всех своих прегрешениях и надеюсь, ты не станешь мстить мне за то, что тебе доведется услышать. Ибо ночами я только тебя и жажду, — а ты? Как ведешь себя ты? Если бы ноги твои были таковы, как кое-что иное, ты прослыл бы хромым калекой, а то и вовсе безногим. И если бы прыть твоих ног уподобилась прыти и желаниям твоих чресл, ты вообще бы не сделал ни шагу. И поэтому я признаюсь тебе, хотя мне и очень стыдно: я уносила из дома деньги — и медяки, и серебро, и даже, случалось, золото — и отдавала нашему доброму священнику. Потому что он меня долго и сладостно утешал. И школьный учитель тоже. И еще трое твоих батраков — чтобы не назвать тех, имени которых упоминать я не смею. Вот в этом-то я и хочу перед тобой покаяться». И, выдохнув напоследок: «Любимый мой», — женщина закончила исповедь и кротко застыла в ожидании мужнего суда. Услышав подобный рассказ, мельник поскреб затылок и ответил: «А знаешь, если бы мне про тебя такое рассказал кто-нибудь другой, я бы побожился, что он лжет и что ты так поступать не можешь». Мельничиха возразила ему: «Но это сущая правда, и отсюда, дорогой муженек, давай и начинать». Мельник сперва было осерчал, но потом взял себя в руки, подумав: «Я же сам в этом виноват. И если я ее побью, то навлеку на себя Божью кару». А вслух вымолвил: «Ладно, отпускаю тебе твои грехи, но и ты на меня, — когда я поведаю тебе о своих, не гневайся». И с тем женщина получила полное отпущение грехов.

А мельник встал перед ней на колени и в свой черед произнес: «Эх, милая моя женушка, и я попрошу тебя не мстить мне за то, что тебе доведется услышать. Я не утаю от тебя ни одного из моих прегрешений». И жена ответила: «Говори же! да смотри ничего не скрывай!» И мельник продолжил: «Узнай же, любимая жена моя, что я не даю женщинам прохода, ни молодым, ни старым, — и даже сегодня, пока ты ходила к мессе, спознался с нашей служанкой, о чем сейчас искренне сожалею. А со служанкой соседа я занимаюсь такими делами постоянно — на мельнице, на мешках с мукой, — и только всякий раз мне боязно, что ты можешь внезапно прийти и нас застукать». И на этом он завершил свою исповедь. Мельничиха, в отличие от мужа, не сумела совладать с собой, она посмотрела на мужа с нескрываемой злобой, а затем сбила его наземь хорошим ударом и стала топтать ногами. Он же взмолился к ней: «Прекрати, дорогая женушка, кара, наложенная тобою, чересчур сурова!» А мельничиха выдрала у него обеими руками по пучку волос и завопила: «Вот тебе твои шалости, старый козел, вот тебе твои шалости!» И мельник воззвал к ней вновь: «Ты же сама занималась тем же самым, почему ж ты не хочешь простить меня, почему ты мне мстишь?» Но мельничиха рассвирепела еще сильней: «Мне-то пришлось заниматься такими делами по твоей милости! Потому что ты был пьян день и ночь и обращался со мною как с деревянной колодой! И как возместишь ты мне все, чего я от тебя недополучила? Я все время была согласна и готова, а ты меня сам даже ни разу не попросил! Поэтому я назначаю тебе в знак покаяния носить шутовской колпак!» И действительно, заказала шутовской колпак и заставила мужа носить его. Ну, не всегда, но время от времени.

Эта история, когда я ее впервые услышал, изрядно меня позабавила, и я подумал: «Раз так, то я-то уж поберегусь исповедоваться перед собственной женой, а то как бы не пришлось мне носить шутовской колпак. А поскольку я частенько бываю пьян и болтаю во хмелю много лишнего, то дурацкий колпак может превратиться в здоровенную дурацкую корону, и придется мне эту корону носить на голове не снимая. Но покуда точно то, что я рожден девятнадцатого декабря, точно и то, что ночью я кое на что горазд». Поберегитесь, однако же, добрые мужья. Тот из вас, кому придет в голову исповедоваться перед собственной женой, пусть вспомнит для начала нижеследующий стишок:

Говори не все, что знаешь,
Иначе дурака сваляешь.
Тебя за честность не похвалят,
А шутовской колпак напялят!

НОЧНОЙ ДОЗОР

Ночным дозором называется сия занятная книжица, содержащая немало историй и стихотворений, призванных служить к вящей пользе находящимся в ночном дозоре офицерам и унтер-офицерам, а также и прочим господам, одолеваемым в ночную пору дремотой или же печальными мыслями, множество шванков для которой собрал и сочинил

БЕРНГАРД ГЕРЦОГ

в Магдебурге у печатника Иоганна Франка

1

О ВДОВУШКЕ И О ТОМ, КАК ОНА ПОВЕДАЛА СТУДЕНТУ О СВОИХ ЧУВСТВАХ36