Неминуемая страсть

Тери окинула взглядом Терстона. Какие изменения произошли в нем за эти восемь месяцев отсутствия? Она видела их после каждой командировки, но никогда не могла сформулировать, в чем они выражаются. Они были скорее внутренние, чем внешние. Терстон по‑прежнему был в прекрасной физической форме и оставался для нее самым красивым и желанным мужчиной на свете, как и десять лет назад.

– Что‑то не так, Тери? Ты очень пристально меня рассматриваешь.

Она встретила его взгляд:

– Да нет. Я просто пыталась увидеть изменения, произошедшие за время твоего длительного отсутствия.

Терстон пожал плечами:

– А они должны быть?

Теперь пожала плечами Тери, хотя могла бы назвать несколько причин своего такого пристального внимания. Однажды он получил ножевое ранение и не сказал ей об этом, пока она сама не увидела шрам. А в одной из боевых операций пуля зацепила ухо… Но Тери не стала напоминать ему об этом.

– Не важно. Забудь.

Они ели молча. Теперь уже Тери ощутила его испытующий взгляд.

– Как это случилось, Тери? Как ты потеряла ребенка?

Тери растерялась. Ей вообще было тяжело говорить об этом, а тем более в такой обстановке. Но она понимала, что Терстон имеет право знать, и если разговора все равно не избежать… Они были здесь одни, и, судя по всему, времени у них было предостаточно. Тери решила использовать ситуацию и рассказать не только о потере ребенка, но и о покупке ранчо. Но как ему рассказать? Повторить слова доктора о том, что в произошедшем нет ее вины? Или поделиться своими сомнениями? Хотя летать ей не запрещали и четверых дочерей она выносила и родила без проблем, с ними она не летала на самолете на ранних сроках.

Она взглянула на мужа:

– Доктор сказал, что по статистике одна из пяти беременностей заканчивается выкидышем на сроке до двадцати недель.

– То есть все шло как всегда?

Неужели ей послышалось обвинение в голосе Терстона? Тери не могла в это поверить, но тут же по привычке начала оправдываться.

– Ничего такого, что, по мнению доктора, могло бы повлиять на беременность.

Тери сказала ему правду. Зачем ему знать о ее личных демонах, терзающих ее сомнениями?

– Ты видел девочек, когда вернулся домой? – Она решила сменить тему разговора.

Терстон достаточно хорошо знал свою жену и понял, что Тери о чем‑то умалчивает. Он выяснит это в свое время, но не сейчас.

– Да, я видел девочек. Все спали, кроме Таши. Как будто она почувствовала, что папа приехал.

Тери тихонько рассмеялась:

– По‑моему, у нее в сердечке радар, настроенный на тебя.

– Как и у ее мамы?

Тери ничего не сказала, потому что так оно и было. Всякий раз, когда Терстон находился дома, ее чувства крайне обострялись. Ей просто необходимо было ощущать его присутствие каждую секунду. Она заставляла себя не тревожиться, когда Терстон отбывал на задание, полагаясь на Бейна, Купа, Вайпера и Флиппера, его товарищей по команде и близких друзей. И все же, как ни старалась она не волноваться за мужа во время его командировок, у нее это никогда не получалось.

– Да, как и у ее мамы, – наконец ответила она.

– Тогда расскажи мне, Тери Макрой, о своем радаре. Почему ты так реагируешь на меня, когда я дома?

Тери подумала, что за все годы их брака Терстон впервые спрашивает ее о чем‑то подобном. Как много «впервые» звучит сегодня в шахтном колодце!

– Я просто очень беспокоюсь о тебе. – Она понимала, конечно, что это глупо. Уж если кто и мог позаботиться о себе, так это сам Терстон. Но в ней жила глубокая, непоколебимая потребность оберегать мужа, и Тери была постоянно настроена на его волну. Она могла предугадать любое его действие или слово. Раньше это буквально сводило Терстона с ума, но потом он привык к такой ее способности.

– Не волнуйся за меня, Тери.

– Проще сказать, чем сделать. Я все время беспокоюсь, что ты недостаточно отдохнешь перед новым заданием. Как твоя жена, я стараюсь сделать твою жизнь комфортной и спокойной, по крайней мере, пока ты дома. Но, похоже, делаю только хуже. Ты постоянно раздражаешься из‑за того, что в твое отсутствие я что‑то сделала не так, как сделал бы ты, а значит, априори неправильно.

Терстон ничего не сказал, обдумывая услышанное. Неужели Тери так видит их семейную жизнь? Неужели он так привык к ней, что воспринимает ее присутствие в ней как должное? А ведь он действительно не мог вспомнить, говорил ли он жене, что гордится тем, как она воспитывает их детей, что благодаря ей их дом стал местом, куда он всегда стремится вернуться? А еще о том, как сильно он любит ее? Вместо этого он, едва приехав после многомесячного отсутствия, начинал придираться, критиковать ее решения и поучать.

Терстон виновато взглянул на жену:

– Тери, я не говорил тебе, но ты, по сути, одна несешь на себе бремя повседневных забот, вынужденная решать крупные и мелкие проблемы. И прекрасно справляешься! Это только твоя заслуга, что наши девочки красивы, воспитанны, уважительны, отлично учатся и занимаются кто спортом, кто музыкой. Наш дом для меня – моя крепость. И таким его сделала ты. А по поводу радара… На самом деле для меня очень важны твоя забота и беспокойство обо мне.