Неминуемая страсть

– Я работаю три дня в неделю по четыре часа в день, но мне нравится то, чем я там занимаюсь.

– Чем именно?

– Я отвечаю за раздел книг по истории. Мое образование и степень бакалавра позволяют давать читателям рекомендации. Ты не поверишь, Терстон, сколько молодых людей сейчас увлекаются историей мировых войн, особенно Второй мировой.

– А с чем это связано, как ты думаешь?

– Не уверена, что знаю точно, но я рада такому их интересу, потому что нельзя в полной мере оценить настоящее, пока не узнаешь свое прошлое. По крайней мере, так говорил мой дедушка.

– Жаль, что мне не довелось познакомиться с твоими дедушкой и бабушкой. Наверняка они были хорошими людьми.

Терстон говорил Тери об этом несколько раз и раньше, когда она рассказывала ему что‑нибудь о своем детстве.

– Не сомневаюсь, что они тоже хотели бы этого.

К сожалению, мать Тери умерла, когда девочке исполнилось всего два года, а отец не дожил немного до ее десятого дня рождения. Воспитали девочку ее любимые дедушка и бабушка, которые умерли один за другим вскоре после того, как Тери окончила колледж.

Она очень тяжело пережила их уход. А как трудно было ей продавать ранчо! Она чувствовала себя предательницей по отношению к дорогим ее сердцу людям. Теперь ранчо вернулось к ней, но поймет ли Терстон, что ей необходимо было искупить свою вину, и, когда появилась возможность, она практически без раздумий приняла решение вернуть его.

– Я рад, что тебе нравится то, чем ты занимаешься помимо домашних дел.

Тери смотрела на Терстона, не веря своим ушам. Что это с ним в самом деле? Мужа словно подменили. Если он говорит искренне, конечно.

– Что случилось, Терстон? Почему ты сейчас радуешься тому, на что прежде постоянно злился?

– Я не злился. Просто не понимал, что работа вне дома для тебя не прихоть, а необходимость.

– А теперь понял? – спросила Тери, внимательно глядя на него.

Терстон кивнул:

– Да. Во всяком случае, начинаю осознавать. Как и многое другое. В каком‑то смысле это твое желание мало чем отличается от моей потребности заниматься тем, что мне по душе. Я хотел стать «морским котиком» с тех пор, как слушал рассказы деда о его военной службе. Жить такой же жизнью, полной приключений, защищать интересы своей страны… Мои родители так и не смогли понять, почему я отказался от престижной футбольной стипендии и подал заявление в Военно‑морскую академию.

Терстон помолчал, потом добавил:

– Только одного мне недоставало для полноты жизни. Я всегда считал, что ни одна женщина не захочет разделить тяготы жизни с военным. Но потом я встретил тебя. Однако в своем видении идеального брака я кое‑чего не учел.

– Чего же?

Терстон некоторое время молча смотрел на Тери, раздумывая.

– Я не принимал во внимание, что у тебя были и наверняка есть собственные мечты и представления о семье. Я‑то ожидал, что ты ради меня откажешься от них и будешь жить жизнью, которая виделась мне. И только мне. А это несправедливо.

Тери промолчала, понимая, что они с мужем впервые за десять лет говорят вот так, по душам, высказывая то, что беспокоило их обоих и негативно влияло на семейные отношения. На сеансах у психолога она чувствовала, что Терстон, отвечая на его вопросы, никогда не бывал полностью откровенным. Он и ходил‑то с ней, только чтобы Тери успокоилась.

– А знаешь, что до меня дошло только сейчас?

– Нет, а что?

– Ты пожертвовала своими мечтами и планами, а я вместо того, чтобы оценить это, то и дело упрекал и критиковал тебя за те решения домашних вопросов, которые ты была вынуждена принимать в мое отсутствие. Я не понимал, что при моей работе ты не имела возможности ни посоветоваться со мной, ни дожидаться несколько месяцев моего возвращения.

Тут уж Тери совесть не позволила дать Терстону полностью взять на себя вину за разлад в их семье. Было несколько решений, перед принятием которых ей стоило бы хорошенько подумать. Например, та же покупка ранчо. Она сама понимала, что решение было спонтанным и импульсивным, поскольку это был уникальный шанс сделать мечту реальностью.

– Нет, Терстон. Я признаю, что не всегда принимала правильные решения. Кое‑что могла и должна была сделать по‑другому, предварительно взвесив все за и против. – Она помолчала. Пожалуй, пришло время рассказать ему все. Дальше откладывать признание нельзя. – Терстон, я…

– Подожди‑ка, – вдруг прервал он ее, подняв руку.

Тери увидела, как он напрягся и стал оглядываться вокруг. Она тоже стала озираться, недоумевая, что его так встревожило, но поняла, что Терстону сейчас не до ее вопросов. Он уже включил режим «готов к бою».

– Слышишь? – Он быстро поднялся на ноги, отодвинув в сторону банку с тунцом.

Тери прислушалась.

– Нет, я ничего не слышу. А что слышишь ты?

Терстон бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд.

– Шум воды, льющейся под большим напором. Будь тут, – властно произнес он и стремительно ушел вглубь шахты.

Тут и она услышала этот звук. Ее охватил страх – нет, она не останется здесь одна. Отодвинув консервную банку, Тери вскочила и бросилась вслед за мужем.