Немира. Колесо судьбы

Стоило заре уронить первое охровое перышко, как девица уже упаковала нехитрый скарб. Хозяин послал сына за торговой телегой и помог погрузить на нее не пришедшего в себя гостя. Дочка только вздыхала в сторонке, покручивая в крепких ладонях рушник, при родителе она и близко не позволяла себе восхвалять пригожесть ведьмаря. На прощание Немира сердечно поблагодарила за помощь да тепло и хозяина, и его детей, и лекаря, что самолично заглянул проведать хворого, но уже всем свои естеством находилась за стенами каменного города, там, в Лунном храме…

Здоровенная телега, сплошь укрепленная металлическими щитами да острыми пиками в пять локтей, запряженная одной, но на диво крепкой приземистой лошадью (девица о таких прежде и не слыхивала), резво неслась вперед. Места в телеге хватило и для товара, и для возницы с охранителем-стрелком, и для нежданных гостей. Тропа лентой вилась и изгибалась, пряталась за поворотами и без устали уводила вверх, точно к самому небу. Как ни старалась Немира, но храм ей высмотреть не удавалось, лишь голубой купол с ярким заревом, серые скалы, покрытые редкими изумрудными пятнами низкой растительности да одиночными искривленными соснами, что умудрялись здравствовать даже на голом камне. Возница, по виду бывалый воин, заметив тщетные попытки девицы, пояснил:

– Лунный храм, почитай, на самой вышине обосновался. Любопытному взору не открывается, только тем, кому взаправду помощь самой Макоши надобна. Так что, милая, полюбуйся покуда на красоты здешние, такое мало где еще повидать доведется.

Любоваться было на что. Когда Луннинец остался позади, а солнце выглянуло из-за горной гряды, облив все вокруг ярким светом, и телега поднялась еще выше, Немира наконец смогла разглядеть, куда занесла ее судьба. От дивного вида, открывшегося оку, даже дыхание перехватило. Все здешние окрестности, включая каменный град и нагой осенний лес, утопали в тумане. Молочная масса, точно живая, струилась и текла по большаку и тропам, протискивалась между деревьями, тыкалась в подножие гор. Природа словно приоделась, пытаясь скрыться в белом облаке от стужи. Казалось, что с этакой высоты можно разглядеть все-все, только бы зрение не подвело да рассеялся туман. Но недолго восхищалась девица: лишь стоило взгляду зацепиться за бледный лик ведьмаря, как тревоги и волнения мгновенно вытеснили из сердца нахлынувший восторг. «Только держись, только держись», – мысленно просила она и припала ухом к груди раненого.

– Ну? Как он? – прозвучал сиплый голос. Это был стрелок. Мужчина, или скорее юноша – из-за черного лоскута, наполовину скрывавшего его лицо, и не понять толком. Поначалу Немира засомневалась в его умении совладать с такой здоровенной шайкурой, что самострелом зовется. Но узрев, как юноша ловко крутанул орудие да заправил порцией снарядов, изгнала малейшее неверие.

– Жив, – выдохнула девица.

– Ты не волнуйся, меня в Лунном храме вмиг выходили, – поделился возница. – Коготь главной ногай-птицы хоть и ядовитый, а супротив лекарств да заговоров волхвиц не сдюжит.

Откуда погонщик проведал об истинной причине болезни ведьмаря, Немира не ведала – вроде лекарь не походил на болтуна, – но ни опровергать слов, ни соглашаться с ними не стала.

– Кто он тебе? – неожиданно спросил юноша, натянув на лоб замусоленную магерку. Вроде ж не так холодно, а он еще и перчатки надел.

– Друг, – вдруг охрипла и потупилась Немира.

– Странную ты дружбу водишь, девонька, – не поворачивая головы, сказал погонщик.

– Видать, такова воля Макоши, – пожала плечами девица. – Он мне жизнь спас.

– Значит, теперь ты долг возвращаешь? – полюбопытствовал стрелок.

– Чтобы этот долг вернуть, мне пришлось бы не один раз его в Лунный храм свозить, – ответила Немира, разглядывая парящего орла.

– Вона как, – снова вмешался возница. – Стало быть, и вправду друг.

«Даже больше…» – дополнила про себя девица и снова поглядела на ведьмаря. Бледный лик, сомкнутые веки, красивые губы, прикосновение к которым до сих пор ощущалось на устах. Немира нежно убрала упавшую на лоб каштановую прядь, отливавшую медью, и неожиданно, в этот самый миг поняла, что Войтех – самый дорогой для нее человек во всей Яви. И что больше никогда в жизни она не сможет полюбить сильнее, чем теперь. От внезапного осознания сердце затрепетало, дыхание участилось, а дивный пейзаж показался еще прекраснее. Захотелось воспарить подле того орла. И когда только чувство успело так вызреть?

– Глядите! Вот он! – оповестил погонщик, выдернув Немиру из сладостной пучины счастья.