Немира. Колесо судьбы

Бывший охранитель в ужасе замотал головой, когда ведьма одарила его многообещающим взглядом и растянула рот в беззубой улыбке.

– Так ведь уговор у нас, батюшка, уговор…

* * *

Немира в тысячный раз подошла к оконцу и, немного помешкав, все-таки распахнула его настежь. На миг зажмурилась от холодного ветра, что незваным гостем ворвался в опочивальню, но тут же, проморгавшись, вгляделась в пейзаж, который распростерся аж до самого горизонта. От необъятного простора дух больше не захватывало. Наоборот, осенняя нагота, явственно проступившая после того, как туман уполз восвояси, утянув белесые щупальца, теперь казалась унылой и чуждой сердцу. А высота, от которой кружилась голова, лишний раз подтверждала верность догадки о невозможности побега.

Девица отвернулась от оконца и принялась изучать исхоженную вдоль и поперек небольшую келью, куда ее заволокла-таки Кикимора. И что самое неприятное – в этом волхвице помогли возница да стрелок, причем последний особое усердие проявлял, точно ему за то золотой пообещали. Эх, жаль, что Немира так и не сорвала с молодецкой рожи тряпку – поглядеть бы в эти наглые зенки! Еще б и по морде кулаком настучать али звонкими пощечинами наградить за старание… Но вместо того, чтобы мусолить несбыточную мечту и изводить себя думами о ведьмаре, девица принялась в невесть который раз осматривать нехитрое убранство прямоугольной опочивальни. Взгляд скользнул по неровной каменной стене, ложу, на котором покоился волхвицкий балахон (что за отвратительная тряпка!), перескочил на сундучок для одежи, что раскорячил кривые ножки напротив ложа. Этот же ларь, видать, и лавчонкой служил. В углу стояла кадушка с давно остывшей водой, хотя запах чистухи не выветрился до сих пор.

Вдруг в замке провернулся ключ. Немира метнулась к тяжелой дубовой двери, которую и княжеская сотня без тарана не вышибла бы – пятки, колени и кулаки до сих пор горели от проверки охранительницы на прочность.

– Еще не переоделась? – заглянул в крошечную опочивальню противный лик старухи волхвицы.

– Где Войтех? – вскинулась Немира.

Кикимора, не сводя настороженного взора с девицы, быстро поставила на пол горшочек, источающий аппетитный аромат, да небольшой жбан и выпрямилась:

– Это тебе.

– Что с Войтехом?! – крикнула девица. Серые очи лихорадочно блестели. До снеди ли теперь, когда жизнь ведьмаря висит на волоске. Если еще висит… Нет! Нет, он жив! Конечно, жив!

– Через келью от тебя, – спокойно проговорила Кикимора, указав на стену. Ни один мускул не дрогнул на изъеденном морщинами лике. – Лечат его.

– Как лечат?

– Переодевайся, – велела волхвица, закрывая собой выход.

– Как именно его лечат?! – прокричала вопрос девица, тщетно пытаясь справиться со старухой.

– Как надобно. Наши лекарства действенные. Мази, отвары, порошки отмолены у самой Макоши, настояны на ее слезах.

– Мази? Настои? Порошки? Да вы тут все спятили! Он по краю между Навьем и Явью бродит! А ты мази, отвары…

– Стало быть, судьба его такая. Коли угоден этот ведьмарь Великой Матери, значится, не помрет. Или наоборот… – заключила старуха. – Как знать.

– С ним всего-то и надобно, что поделиться энергией! – выкрикнула Немира и попыталась пролезть в приоткрытую дверь. Но Кикимора оказалась на диво сильной да на редкость проворной. Никак сама эти мази с порошками лопает да слезами Макоши запивает!

– Экие у тебя познания, – сузила очи надсмотрщица и оттолкнула девицу. Та по инерции сделала три шага назад. – Тут нет женщины, готовой отказаться от волхования за ведьмаря.

– Есть! Есть такая! Пусти меня, старая курица! – Немира снова рванула к двери, но волхвица опять оттолкнула неугомонную подопечную, да с такой силой, что та упала на кровать, а когда вскочила, ключ успел трижды провернуться в замке. Из-за двери послышалось предупреждение:

– Переоденься. Смирись. Сейчас к нему нельзя.

– Выпусти меня! – попросила Немира. – Умоляю, выпусти. Хоть одним глазком посмотреть на него.

Но вместо ответа из-за двери послышался звук стихающих шагов. Девица в ярости пнула деревянную преграду и тут же схватилась за ушибленную ногу. По щекам побежали слезы не то от боли, не то от бессильной ярости, не то вовсе от переживаний.

Когда же Немира немного успокоилась, решила все ж обмыться да переодеться. Затворила ставни. Разделась. Смочила в воде колючую ветошку и принялась тереть тело. Хоть какое-то коротание времени. Было холодно. Жесткие волокна царапали кожу, но девица только радовалась этому, словно, испытывая неудобства и боль, делила муки с ведьмарем.

Внезапно Немира разглядела на правом бедре бурую отметину в форме полумесяца. Поначалу решила, что это грязь, но, как ни терла, как ни скребла, отмыть так и не сумела. Пригляделась получше: странный отпечаток походил то ли на родимое пятнышко, то ли на ожог. Но девица с детства веснушек не имела, не то что родимых пятен. И не болело оно нисколечко. К тому же как ни старалась, а припомнить, когда обожглась, тоже не вышло. Девица разглядывала загадочную отметину, и лишь продрогнув окончательно, продолжила мыться.