Немира. Колесо судьбы

Девица поднялась и, разглядывая дивное место, подошла к невысокому деревцу, что кренилось от тяжести огромных черных гроздей. Так это же черноплодка! Снаружи разве что красницу сыщешь, и то если повезет. Немира сорвала ягодку и отправила в рот. Она всегда любила черноплодку, а какие мамка варила из нее морсы! Но на этот раз терпкого вкуса так и не почувствовалось, зато мимолетное воспоминание о родительнице вдруг разбухло и, не уместившись в сердце, взорвалось, пронзая тысячами острых игл всю сущность. От гнета внезапно нахлынувших воспоминаний, отчего-то ставших такими яркими и болезненными, тело согнулось пополам, как та черноплодка. Горящая деревня… пронзенная стрелой подружка… мамка в ворохе листьев… По щекам снова потекли слезы, наполненные горечью утраты. Как жаль, что они не могли унести ее с собой.

Немира пошла дальше, тщетно стараясь прогнать страшные картины былого. Вместо позолоченной да смазанной багрянцем растительности она видела усопших: мамку, Яринку, Олелько, Неманоса и даже Хромую Гнеду… А когда поднимала голову, то в лазурном небе натыкалась на пренебрежительную усмешку ведьмаря.

Внезапно ступня зацепилась за что-то твердое – Немира с трудом удержала равновесие. А когда накрывшая волна испуга схлынула, оставив испарину на коже, взгляд уперся в немигающие очи деревянного лика. Те будто в самую душу глядели. От невероятной естественности идола Немира даже дышать запамятовала: волосок к волоску, морщинка к морщинке… Бородатый лик и еще два таких же были вырезаны прямо в необъятном стволе могучего дуба-праотца, берущего силу прямо в Навье. Невероятная детальность даже немного пугала, вселяя в сердце трепет. Казалось, великие боги просто замерли, и стоит отвернуться, как кто-то из них моргнет. Перун, Стрибог и Даждьбог.

Но куда большее потрясение девица испытала, подняв голову. В пышной кроне огромного дерева примостилось гнездо, где величаво сидела за пряжей сама Макошь. И снова Немира засомневалась, что тут старался искусный резчик, осторожно претворяя податливую древесину в божество. Разве способен смертный так отразить красоту Великой Матери?

Девица пригляделась к прекраснейшему, точно живому лику и вдруг отчетливо заметила, как сжатый рот еле заметно растягивается в улыбке, в уголках очей собираются морщинки, как суровость сходит, заменяется добротой и лаской. Так мать смотрит на свое дитя, желая разделить слишком тяжелую ношу, что выпала на его долю. Немира невольно сделала шаг назад, закрыла очи, посчитала до десяти, а когда открыла, поняла, что улыбка так и не сошла с деревянных уст…

– Вот ты где! – окликнул знакомый голос.

Девица обернулась. На дивную поляну вышла Кикимора.

– Заставила ты нас поволноваться: дверь заперта, а келья пуста. Решили было, что в оконце выбросилась. Хорошо, ведьмарь сказал, что ты к нему заходила. Это ж надо такое удумать?!

Воспоминание о Войтехе точно острым клинком чиркнуло по сердцу.

Старуха подошла ближе, поклонилась Великой богине, произнесла короткую молитву и стала подле девицы. Меньше всего Немире сейчас хотелось кого-либо видеть, особливо свою надсмотрщицу. Сущность окутало непонятное болезненно-безразличное состояние.

– Пойдем.

Девица не сдвинулась с места.

– Не надо упираться, ты уже должна была понять, что тебе со мной не сдюжить. Так что лучше не перечь. Поверь, для твоего же блага стараемся.

– Откуда вам ведать, что для меня благо? – бесцветным голосом спросила девица.

– Да уж точно не любовь с ведьмарем!

Немира попыталась улыбнуться, но вышла кривая гримаса.

– Пойдем, – узкие губы волхвицы претворились в ровную линию.

Девица вздохнула и поплелась следом. По дороге к келье Кикимора рассказывала об устройстве Лунного храма. Запомнить, где что находится, с первого раза наверняка бы ни у кого не вышло, тем паче у Немиры, чья голова и так гудела от тяжких дум. Все, что она уразумела: отсюда есть два выхода, тот самый, откуда она пришла, и еще один с противоположной стороны обители. Впрочем, бежать девица раздумала: некуда и незачем. Прежде ведь она надеялась последовать за Войтехом, но теперь, когда поняла, что не нужна ему, все стремление быть подле любимого рассеялось в прах. Правда, и волхвицей Немира становиться не желала, даже теперь. Что-то подсказывало: не ее это путь… Впрочем, раздумывать сейчас о чем-то, тем более о будущем, не хотелось.

Сил хватило ровно на то, чтобы добраться до кельи и рухнуть на ложе. Она вяло заметила, что на оконца поставили решетки. Снова по лицу поползла кривая усмешка.

– Вот, выпей, – Кикимора невесть откуда вытащила сосуд с каким-то янтарным напитком и теперь протягивала его своей подопечной. Немира даже не стала спрашивать, что это, просто безразлично осушила до дна.

– Вот и добре, теперь тебе полегчает. Это настой слезы самой Макоши. Он прогонит печаль, поможет смириться с судьбой. Раньше ведьмарь твою боль зашептывал, но то временно, слеза-то куда вернее… Поспи, все пройдет, все наладится…