Немира. Колесо судьбы

Но ни стремление, ни кулаки, ни даже пинки не помогли прорваться через живую крепкую плоть, под стать окружавшему камню.

– Он уезжает, понимаешь?! Пусти меня!

– Поздно опомнилась. Вертайся к себе, – отрезала Кикимора.

– А через какие врата он уехал? – севшим голосом спросила Немира.

– Не все ли равно?

– Я не пойду за ним!

Кикимора сощурила очи, точно пыталась углядеть, не врет ли подопечная, но затем все-таки поведала:

– Через восточные.

– Они там? – девица указала пальцем вправо.

Старуха осторожно кивнула.

– Благодарствую!

Немира побежала по узкому каменному коридору. Кажется, именно он вел к башне.

– Стой! Ты же слово дала! – полетело вдогонку. Но девица и не подумала остановиться. Может, волхвицы сильны, но точно не так быстры, как она. И уж тем паче не эта старая волколачка!

Немира добралась до крученой лестницы и понеслась вверх с легкостью ветерка. Туда, откуда открывался вид на восточные врата. Пусть не ради объятий, пусть не ради касания, слова, но взгляда. Последнего взгляда на любимого.

Она почти не чувствовала, что легкие готовы плеваться кровью, что бок пронзила резкая боль. Взлетела на круглую площадку, подбежала к ее краю и перевесилась через невысокую низкую ограду. Взгляд подстреленной птицей запорхал по двору, по прилегающим к Лунному храму плешивым полям, скованным первыми морозами, неустанным волком принялся рыскать по оголенным лесам, неуютной чернотой обступившим горную гряду.

Где же ОН? Где? ОН не мог так быстро исчезнуть из виду!

Зацепив небо, что оделось в серые безликие тучи, взгляд вернулся во двор. И тут сердце остановилось, словно не было этих мгновений бешеного бега, словно не оно только что не справлялось с безудержным потоком кислорода… Серые очи, не мигая, взирали на статного мужчину, облаченного в меха, с мечом на поясе. Войтех!

Он ловко забрался в седло вороного коня и тронулся в путь.

Девица не обращала внимания на уколы осеннего мороза, так по-зимнему сковавшего землю. Ее не волновали укусы ледяного ветра. Она даже прогнала слезы обиды, тревоги и боли – ничто не могло ей помешать напоследок наглядеться на стремительно уменьшающуюся фигуру. Ладный, крепкий скакун увозил ведьмаря слишком быстро.

– Войтех…

Конь чуть сбился с шага, когда резкий порыв ветра подхватил шепот с потрескавшихся губ и донес до всадника. Уловил ли просьбу неестественно тонкий слух ведьмаря, но широкие плечи на миг вздрогнули, а осанка чуть изменилась, будто мужчина хотел повернуться, но в последний миг передумал.

– Обернись, – шептали губы.

– Обернись, – просила душа.

– Обернись, – молило сердце.

Но Войтех так и не повернул головы…

Изголодавшийся по путникам лес почти мгновенно поглотил седока разом с конем. Нагие кроны оказались вдруг слишком густыми.

Немира не запомнила, как безвольно опустилась на холодный пол, когда превратившийся в точку всадник затерялся среди деревьев. Не поняла, сколько времени провела на полу башни, теряя тепло и превращаясь в камень, на котором сидела. Возможно, Любмел бы и сжалился да претворил ее в камень, избавив тем самым от горьких страданий неразделенной любви. Но Лунный храм – владения Макоши, мудрой и рассудительной покровительницы женщин. А она всегда ведает чуточку больше, чем ее юный пылкий собрат.

Девица очнулась от прикосновений чужих рук. Таких горячих… обжигающе-горячих. Болезненное ненавистное тепло чудодейственной дымкой поползло по всему телу, принося спасение.

– Детонька, да ты с ума сошла, – откуда-то издалека донесся знакомый голос Кикиморы. – Пойдем, милая. Я тебя отогрею. К жизни верну.

К какой жизни? Разве возможна жизнь без НЕГО? Разве нужна жизнь без НЕГО?

– Вот так, хорошая моя, вставай на ножки. Сейчас. Сейчас. Я тебя в водичке теплой вымою… Мягкой ветошью оботру… Настоем слезы Макоши горюшко отгоню. Будет Немира снова красна девица, ладная, на зависть подруженькам да на радость женихам.

Что ж она болтает-то? Каким женихам? Никого, никого на всем белом свете нет желаннее Войтеха…

То ли дело в горячей воде, то ли в ласке Кикиморы, то ли сама сила Лунного храма виной, но в девичий разум вернулась ясность. Слезы иссякли, высохли, будто ручеек в знойное лето. Наверное, Немира выплакала все, что ей было отпущено на Войтеха.

– Поешь, милая, – волхвица подсунула подопечной горшочек. Тонкая струйка пара донесла до ноздрей дивный аромат.

– Не могу, – отвернулась от угощения девица.

– Хоть морсику испей, – участливо хлопотала вокруг неразумной девицы Кикимора.

Немира еле заметно кивнула, пить совсем не хотелось, но, чтобы не обижать женщину, она, как в прошлый раз, залпом отправила чуть горьковатое содержимое глиняной кружки в рот.

– Как тебя зовут? – вдруг спросила девица, запоздало припомнив, что так и не удосужилась о том осведомиться ранее, незаслуженно клича пожилую волхвицу то кикиморой, то надсмотрщицей.

– Так Пульхерия я. И да… – волхвица сунула руку в мешочек, что болтался у нее на поясе. – Это он передал тебе.