Немка

За два дня до того, когда нам по очереди следовало явиться в магазин, на перемене в класс вошла Евгения Степановна и направилась прямо ко мне, мне показалось, запыхавшись. Она положила мне руку на плечо: «Всё урегулировано, тебе не надо идти в комендатуру, поедешь со всеми в Ключи». Мне хотелось броситься ей на шею.

«Евгения Степановна, я сегодня пойду домой, может, я завтра опоздаю на уроки». — «Конечно. Но ты обязательно должна прийти, хотя бы на последний урок». — «Обязательно».

Дома с большим интересом прослушали мое сообщение по поводу экзаменов, и радость была огромна, когда узнали, что предстоит получить продукты — и какие! «Элла, ты пойдешь завтра к Кондрику и объяснишь ему всё. Нам нужна подвода на послезавтра». — «Это может и Лео сделать. А сколько денег ему взять с собой?» — «Этого я не знаю, как можно больше. Я слышала, что самым нуждающимся в классе выдадут сколько-то денег в школе, но я тогда еще не знала, что мне можно поехать». Я знала, что Лео зарезал телушку и почти всё мясо продал на базаре. Значит, деньги у них были.

Что меня испугало в этот мой приход — это болезненный вид одной из моих племянниц-близняшек — Изольды. Она перенесла тяжелую продолжительную болезнь, и теперь она сидела безучастно, как будто всё это её не касается, в то время как Тоня от меня не отходила, ей надо было знать, сколько нам дадут сахара, что еще будет кроме сахара, будут ли конфеты, печенье? Её глаза сверкали, и ей хотелось тоже поехать в Родино за продуктами.

Иза от рождения была поменьше Тони, нежнее и послабее здоровьем. Обеим было теперь по 11 лет, Тоня перешла в пятый класс, а Изольде надо было повторить 4 класс.

С Лео мы договорились встретиться послезавтра в Родино после обеда на площади перед большим магазином.

Ранним утром следующего дня я отправилась в Родино и пришла как раз ко второму уроку. Это был последний урок немецкого языка. Елена Казимировна пожелала нам всем успешно сдать экзамены… «И лучшей ученице по моему предмету я хотела бы подарить этот словарь. Герман, я думаю, он тебе пригодится в будущем». — «Спасибо, Елена Казимировна». Я взяла книгу. В глазах у неё были слёзы. Она же тоже была немка. «Немецко-русский словарь», авторы Г. Ф. Полак и Е. Б. Линднер. Около 22 000 слов с приложением грамматических таблиц. Издано в 1937 г. Этот словарь и теперь стоит у меня на книжной полке, и теперь еще изредка заглядываю в грам. таблицы.

Так как я сегодня прямо из Кучука пришла в школу, я решила на перемене сбегать домой и показаться Любе. Дома были муж Любы и Наташа. На мой вопрос, где Люба, он ответил, что она у соседки, чтобы посоветоваться, в чём ей идти на день рождения, куда они приглашены на сегодня. Я отломила кусок хлеба и убежала в школу. После уроков, после консультации я пришла домой, Люба гладила и спросила, какая из блуз больше подходит к этой юбке. Мне ни одна не нравилась, и я спросила, нет ли у неё платья. «Нет, только это, в котором я пригон от навоза очищаю». Обе мы посмеялись. «Люба, может быть, ты надела бы моё платье? Никто его не видел на мне, кроме как на сцене». — «Это красивое синее?» Я кивнула. «И ты хотела бы, чтоб я его надела?» — «Конечно, с удовольствием. Почему же нет?» Люба достала из своего шкафа моё платье. «Не делай глупостей! Тебе не пойдет это платье», — строгим тоном сказал её муж.

«Ты думаешь? Я только померяю». Она надела платье. Люба преобразилась, она очень хорошо смотрелась в этом платье. «Не идет оно тебе. Сними!» Её муж не уступал. А мне показалось, что он любовался своей женой, а говорил неправду. Может быть, он не хотел, чтобы она показалась в чужом платье? Может, он уже намерен купить Любе красивое новое платье? Кто знает? Люба сняла платье, надела свое, и они пошли.

Следующий день был нашим последним учебным днем. Вечером состоялось собрание совместно с родителями, где нам подробно объяснили, где и когда мы будем отъезжать. Мне было разрешено прийти без родителей на собрание. Даше и мне выдали по 140 рублей. После школы я побежала к моей бывшей хозяйке Александре Михайловне, спросила, можно ли мне сегодня у неё переночевать, т. к. мой зять сейчас приедет за продуктами и увезёт сразу все мои постельные принадлежности, а у Любы нет матраца. Саша, казалось, обрадовалась, дескать, её мать давно не была у старшей дочери Моти, пусть у нее переночует.

Лео ждал меня уже около часа, сказал, что одна девица с матерью из совхоза «Степной» сейчас в магазине, а моя очередь сразу за ней. Это, несомненно, была Даша. Её подвода стояла у самой двери. Из четырёх окон магазина, которые я за все годы пребывания в Родино видела только закрытыми, предстало теперь одно с тусклыми стеклами и открытыми ставнями, остальные три, как и прежде перетянутые по диагонали поверх ставень крепкой полосой железа, были замкнуты внизу мощными висячими замками и наводили на мрачные мысли.