Немка

Утром, если не было в тот день экзаменов (иногда после консультаций), расходились мы с учебными принадлежностями под мышкой, каждый искал себе свободную классную комнату. Не всегда мы, пятеро, находили пять свободных комнат на одном этаже, и мы старались, если не целый день, то хотя бы до обеда, со всей серьезностью готовиться к экзамену. Но уже через какое-то время, если только где-нибудь раздался смех — подскакиваешь, оставляешь подготовку, бежишь, ищешь комнату, в которой кто-то смеётся, и тогда уже на многоголосый смех сбегались все. Смеялись, шутили, однако о предстоящем экзамене не забывали. Уже на второй вечер нашего пребывания в этой школе состоялся вечер танцев, на котором мы должны были ближе познакомиться со здешними учащимися, чтобы мы не чувствовали себя такими покинутыми и одинокими. Меня избрала девочка по имени Аня, она мне напомнила мою бывшую подругу Нону. Мы договорились с ней встретиться после первого экзамена и хорошо подружиться. Все мои одноклассницы познакомились с кем-нибудь. Что касается мальчишек, я не уверена. Во время одного нашего «сборища» в одной классной комнате, когда я пришла, были все заняты игрой, называемой «флирт». На листе примерно 12 х 20 см. белого картона были под изображением различных цветов написаны изречения, афоризмы, цитаты из произведений известных писателей. Участник(ца) выбирает цитату и передает листок избранному лицу, называя при этом соответствующий цветок. Никогда я до этого не слышала о такой игре. У нас в Родино на школьных вечерах играли в почту. Каждому прикреплялся на рукав или на грудь номер, и один или два почтальона ходили по залу и передавали записки соответствующему номеру. Я иногда тоже была с номером и получала записки, но сама, по-моему, только один раз написала смешную записку Але Савенко. Она потом во время танца издалека, широко улыбаясь, махала мне рукой. Теперь Аля объяснила мне коротко, что к чему, и на мой вопрос: «Откуда у вас эта штука?», ответила: «от здешних». Она мне подала несколько таких карточек, и я начала листать. В это время кто-то слева быстро положил мне такую карту на колени со словом: «резеда». И я начала читать вслух… потом смолкла и дочитала про себя, быстро повернулась налево, там сидели трое наших мальчишек, и один из них, с лицом красным как рак, опустил глаза. Мне стало так стыдно, как я могла читать вслух? Это было что-то наподобие объяснения, написанного Тургеневым… Мне и теперь стыдно… Мы, девчонки, между собой этого парня называли «наш Базаров». Быстро я встала и вышла, и больше не играла в эту игру. Я пошла к Ане, с которой мы почти ежедневно в определённом месте встречались, и рассказала, что я натворила, опозорилась сама и оскорбила хорошего, очень скромного и достойного уважения парня. Она меня назвала «счастливчик», потому как ей еще никто не делал такого объяснения. Еще при первой нашей встрече Аня спросила меня, есть ли у меня друг, или с кем я вместе из ребят из нашего класса. Я ответила «ни с кем». На неё, мол, произвели большое впечатление двое из наших ребят. Ей хотелось знать, свободны ли они оба, и если да, то не могла ли я её с одним из них поближе познакомить, т. е. свести. Собственно, находила я Аню хорошей девчонкой: умна, приятной внешности, хорошо воспитана, и я могла её представить лучшей моей подругой, как Розу или Нону. Но… теперь эта просьба меня как-то насторожила… Она мне доверила свою тайну, свою мечту и ждет от меня помощи. Я бы никогда никого не просила меня с кем-нибудь «свести» — а может быть, только потому, что я немка и боялась стать посмешищем? Мне своевременно разъяснили, что мне не полагается самой выбирать мальчика.

Может, я завидовала Ане, что у неё есть выбор, а у меня нет? Аня рассказала мне, что ей нравился парень из её класса, но он влюбился в учительницу, которая на 10 лет старше него. И я не смогла утаить, что один из наших мальчишек, один из двоих ею избранных, тоже якобы влюблен в учительницу, которая всего на 5 лет старше него. Аня спросила о втором, и это был Ваня Власенко. «Насколько я знаю, он тоже, как мы все в классе, свободен, а влюблён ли он в кого-нибудь, я не знаю».

«А кто тебе больше всех нравится?» — хотела она знать. «Который мне нравится, окончил в прошлом году школу. Но это не имеет никакого значения, он даже не знает, что он для меня самый лучший». — «Вот какая ты», — только и сказала Аня. Я думаю, что Аня теперь поняла, в какое положение она меня поставила, и повернула разговор на другую тему.

Потом Аня пригласила меня к себе домой. Большой красивый дом, я сравнила его с домом моего деда Германа, но то, что я потом увидела, превзошло все мои ожидания. Такую красивую мебель, такие ковры, гардины мне не приходилось еще видеть. Понятие комфорт мне казалось вполне знакомым, но до сего времени отвлеченным, теперь же комфорт явился мне в наилучшей действительности.