Немного любви в холодном Мэноре (СИ)

— Да. Именно этого я и хочу. Тогда ты наконец в полной мере поймёшь, что творится в магическом мире. Получишь ответы на мучащие тебя вопросы. Поймёшь, от чего я тебя берёг. И тогда выбор останется за тобой: остаться в Министерстве или вернуться к прежней беззаботной жизни.

— В Министерстве? Я буду работать в Министерстве?

— Не совсем работать, Гермиона. Ты будешь моей правой рукой. Твоя светлая голова принесёт нам огромную пользу.

Меланхоличное настроение Гермионы тут же исчезло, заменяясь по истине детским восторгом и радостью. Всё, что теперь волновало и будоражило мысли — это то, что её выпустят из клетки, дадут вдохнуть свободно. Девушка за своим праздником души не заметила злорадного оскала собеседника и уж тем более не могла заметить до паники обеспокоенного взгляда миссис Малфой, наблюдавшей за этим диалогом через щёлку в двери. Гермиона посчитала, что золотая калиточка клетки открылась, но вместо этого на ней повис огромный амбарный замок.

========== Глава 7. Параллель. ==========

Дублин. Январь, 2002

Душу охватили туманы. Мёрзлая земля под ногами и сырой воздух не шли ни в какое сравнение с могильной тоской его сердца. Вечно холодный и отстранённый Северус Снейп стоял поодаль от своих «товарищей» и пытался мысленно умчаться прочь от этого холма. В эти отчаянные времена зельевар предпочёл бы остаться в одиночестве, но никак не со сворой обезумевших Пожирателей.

Он закрывал глаза и погрузился в калейдоскоп воспоминаний. Каждое мрачнее предыдущего. Снейп уже давно забыл, когда в последний раз на его лице появлялась улыбка или хотя бы намёк на неё. Уже очень много лет он чувствовал себя одиноким и несчастным. Все, кто был знаком с ним, считали, что Северус просто омерзительный, хмурый, грубый и забитый до макушки школьным преподаванием зельевар. Никто не мог даже представить, как сильно печаль и скорбь пропитали его запятнанную чужой кровью душонку и сухое, выжженное дотла сердце.

В его жизни больше не было чего-то хоть немного стоящего, что сумело бы сделать его существование не бессмысленным. Когда-то Северус успокаивал себя, что живёт ради неё. Ради Лили. Ради её сына. Ради победы, которую она так и не увидела. Но сейчас он стоит в нескольких метрах от тел убитых маглорождённых семей. Реки алой крови покрывали остатки снега на холме. Только потемневшие зрачки глаз выдавали Северуса. В них всё ещё читалось отражение страха детей, который в них посеяли Пожиратели. Всего двадцать минут назад прихвостни Тёмного Лорда безжалостно расправились с целым поселением маглорождённых волшебников и теперь пировали на их трупах.

Ему долгое время были чужды такие эмоции, как сопереживание или беспокойство. И лишь расчётливый, пустой взгляд крестника заставил Северуса вспомнить о своей человечности. Драко остановился в двух шагах от тела обезглавленной девочки и смотрел на тело с пугающим хладнокровием. Снейп воспитывал мальчишку с детства и пытался подарить ему всю ту любовь, на которую только был способен. Если ещё вообще был способен. Любовь в исполнении Северуса — это попытки уберечь от бед и опасностей, но никак не слащавые лепетания перед детской наивностью. И вот теперь он пожинал плоды своей любви. Так рвался спасти парня от гнева Волан-де-Морта, что не заметил, как тот постепенно превращался в бездушную машину для убийств.

Не тебе его винить, Северус. Твоя ситуация была не лучше.

Аж тошно от того, насколько сильно похожи их судьбы. Иногда зельевар видел в юнце себя: такой же самоотверженный и готовый свернуть мир ради одной единственной неё и сейчас он остался в одиночестве. Разница была только в том, что Северус потерял Лили по собственной вине, а Драко потерял Гермиону лишь потому, что оказался не в том месте, не в то время.

— Я подвёл тебя, Лили, — прошептал Снейп. — Я не спас тебя и не смог помочь твоему сыну. Как видишь, спасать у меня плохо получается.

Только с ней он мог быть честен. Прошло так много лет с того дня, когда он видел её, видел улыбку на её лице, слышал её голос. Но образ счастливой Лили Эванс ни на каплю не потускнел в сознании. Она всё так же улыбалась ему и понимающе кивала головой. Лили никогда не осуждала его, всегда была тем самым человеком, который поддержит, несмотря ни на что. И всё, что от неё осталось — призрачный силуэт, который лицезреть мог только он.

— Ты ещё можешь его спасти, Северус. У Драко всё будет хорошо.

Может быть, это была болезнь. Может быть, самовнушение. Или совесть. Лили была проявлением его совести. Где-то глубоко внутри он и сам это прекрасно осознавал, но никому и даром это осознание не сдалось. Никому не интересно, никому не было дела до Северуса, до его переживаний и боли. Ему и самому не было дела, хотелось просто поскорее пережить этот день и провалиться в беспамятство с наступлением ночи.