Немного о потерянном времени (СИ)

— А сейчас вышло кстати. Я помоложе да интеллектом попроще. Такому, как Степан Тимофеевич, с шибко умной женщиной некомфортно, сложно и беспокойно. Он же самый сильный, важный, главный…

Как бы, по сути, особо замечаний не будет, но я лично не полезла бы в эти дебри.

Но то я.

Понимаю, что не могу запретить человеку дурить. Разве что попробовать предупредить и постараться минимизировать вероятный ущерб?

Но это уже к родителям.

Пусть ей давно не двадцать, они все равно за нее переживают.

Вот тут-то я и сообразила: Нинок надеялась, что и в этот раз обойдется. Скажет она дочери: «Не трогай, это тети Риты» и все в ажуре. Никаких дурных мужиков в семье не появится.

Ан нет, тетя Рита отказалась. Какая плохая, да.

Надо на нее непременно обидеться.

Агата хмыкнула и подняла чашку, как для тоста:

— Судьба у меня, видать, такая, тётя Рита. Все мужчины, что вас любят, уж больно мне нравятся.

Как-то встреча эта не на девичник это похожа, а на «стрелку».

Сейчас еще Гоха встряхнется да припомнит мне страдания своего жениха… как бы мне домой-то после этого сейшена целой и живой добраться?

— Ну, с Марком вроде же вы давно разошлись и решили всё? — интересуюсь осторожно, косясь на Гоху, ибо возможны сюрпризы, оказывается.

Гаухар отрицательно головой машет и легонько чокается своей чашкой с моей шепча:

— Спасибо за него, — выдыхаю слегка, поддерживая невысказанный тост.

Чай выпивается залпом.

Агата смотрит на меня, чуть наклонив голову к плечу, как любит делать ее матушка:

— Да, с Марком, признаю, некрасиво вышло, а вот Владимир Львович в своё время был очень чёток в формулировках.

О, как. Вечер сюрпризов, твою молекулу.

Хорошо, что я уже (или еще) сижу.

— Это что ещё за новости?

— Да пустяк, мелочь. Я к нему тогда в районе вашей свадьбы с симпатией сунулась да вежливо получила так, что года два в себя приходила, — нет, жалеть ее я не буду.

Если пациент желает страдать — бессильны все психотерапевты мира.

Глаза у Агаты горят азартом, хоть и недобро:

— А тут раз, и нам Рус жалуется, что у вас неугодный кавалер. Дай, думаю я, посмотрю на это сокровище.

— Посмотрела?

— Заценила, берём! — выдыхает довольно, глаза закатывает, улыбается мечтательно.

Ну, диагноз ясен, штош.

Можно считать, что покой Степана Тимофеевича почил в мире:

— Не так чтобы рекомендую, но вполне можно работать. Заморочно, нервно, без гарантий.

Как будто им только моего официального одобрения не хватало, а тут уж девочки взбодрились, зашевелились, планы пошли сплошным потоком.

С этого момента Степан Тимофеевич был обречён.

Стать счастливым.

И поделом.

[1] Нарциссизм — это отклонение, характеризующееся чрезмерной любовью к себе, завышенной самооценкой и желанием быть в центре внимания. Нарциссы часто проявляют эгоизм, агрессивность и неспособность к эмпатии.

Глава 60

Влад

«Свадьба» — как много в этом слове.

Я вот всегда нашу вспоминаю: Королеву мою нежную с сияющими глазами, сына довольного, близких и дорогих людей рядом. Как меня счастьем накрывало — не вздохнуть, как голову вело, будто пьяный, как все время хотел касаться любимой. Как в панике просыпался еще пару месяцев — вдруг все сон?

Живо во мне это все, несмотря на прошедшие годы.

Все эти ощущения со мной сейчас, когда я обнимаю единственную и бесценную супругу, сияющую пуще обеих матерей виновников торжества. И подвожу ее к новобрачным, поздравить.

Она же сегодня не просто так — почетный гость, крестная Фея, бл*.

— Дети, будьте счастливы! Цените и уважайте свой выбор и друг друга!

Марочка моя сегодня весьма лаконична, но это кстати, ибо желающих поздравить за нами уже выстроилась очередь, как в Эрмитаж в день бесплатного посещения.

Обнимаем новоиспеченных мужа и жену, вручаем подарок и благополучно отбываем на свои места. Да, рядом с родителями главных героев, да, большинство гостей в курсе заковыристых дорог, которыми они шли друг к другу, но мне сегодня плевать.

Моя жена любит меня.

Все еще.

Несмотря ни на что.

Я это не только повторяю про себя, нет, я это вижу, чувствую, понимаю.

Я это знаю. И я этого достоин.

Выдыхаю легко, устраиваю Марго за столом, наливаю ей шампанского, нахожу глазами сыновей. Вроде всё в порядке: Ник сидит в окружении Айки и Селены, Рус с Ладой и Лизой рядом. Никто не скандалит. Все выглядят довольными.

Выдыхаю еще раз.

Привычно целую любимую в висок.

Это и есть настоящее счастье.

А не долгожданное посрамление моих обидчиков, их сожаления и мольбы о снисхождении. Поздно я это понял сука.

Ну, понял — уже хорошо.

Столько всего сейчас разом смешалось, даже мозг начал буксовать. Хотя, может, это старость или наследственное безумие?

А что? Здоровыми и нормальными моих биологических родителей не назвать.

Свалилось на голову счастье в сорок лет — лопатой не отмашешься.

Когда вчера тезка сбросил сообщение: «Приезжай. Есть результат» я сорвался с работы раньше, чем подумал — а за хрена мне теперь это? Ничего ведь не решает подтверждение или опровержение родства.