Немного удачи

Из денег, полученных за кроличьи и лисьи шкуры, Фрэнк оставил себе восемь долларов, а остальное отдал маме. Папа ничего не выручил ни за овес, ни за кукурузу: цена сева, если учесть топливо для трактора и его починку, ради которой пришлось вызвать механика (тот научил папу кое-что чинить, поэтому дело того стоило, но ему все равно пришлось частично заплатить яйцами и маслом), превысила стоимость кукурузы и овса, даже того, который пошел на корм свиньям и коровам, с которых потом продали молоко, говядину и свинину. Зимой говядина приносила меньше десяти центов за фунт. Только мама с курами и сливками да Фрэнк с лисьими шкурами действительно зарабатывали, и все это тратилось на три вещи: обувь, уголь и закладную. Если повезет, говорил папа, весна наступит рано и угля хватит. Да и в школе все были в такой же ситуации. Двое курильщиков, которых знал Фрэнк, вынуждены были воровать сигареты, а те, кто ходил в кино, пробирались в зал тайком. Каждый раз, когда они ходили в церковь, мама клала в тарелку для пожертвований четвертак. Это пятнадцать яиц. Свои восемь долларов Фрэнк хранил под расшатанной половицей рядом с футляром для ружья. Поскольку Уолтер уже не охотился даже на оленей, к футляру для ружья подходил только Фрэнк (а пули мама заставила его хранить в амбаре).

Впрочем, думал Фрэнк, если Либби Холман шлюха, то она бы не расстроилась, что он кончил ей на юбку. От этого он тоже чувствовал себя странно: и от того, что кончил, и от выражения у нее на лице, и от того, как она фыркнула. Наверное, не зря пастор Гордон принялся за новый крестовый поход, но потом мама еще и заставила его с Джоуи пойти на лекцию, где человек из Де-Мойна, который во всем этом считался специалистом, не сказал ничего полезного: речь шла только о поцелуях, журналах и стриптизе («Это того не стоит, мальчики, честное слово, не стоит», и «Хвала Господу, в Айове все еще действует сухой закон, мальчики», и «Девочки, которые вам действительно нравятся и которые стоят вашего времени, рассчитывают, что вы будете содержать себя и свои мысли в чистоте!»). Ночью, после лекции, Фрэнк лежал в постели, обдумывая услышанное, и, хоть убей, не мог найти связь между Либби Холман, которая той холодной ночью сидела в машине в мятой одежде и с растрепанными волосами, а свет из парка аттракционов на ярмарке штата скользил по ее щеке, и тем, что сказал этот человек. Джексон Клиффорд, вот как его звали: «Зовите меня Джек Клифф, мальчики. Где бы вы сейчас ни находились, я там был!»

Могло быть и холоднее. Уолтер знал, что случались весны похолоднее. Вот ему уже сорок. Тоже ведь достижение. Он провел на этой ферме пятнадцать лет и по-прежнему ясно помнил тот день, когда он обошел дом и решил, что может себе это позволить. Теперь ему сорок, у него появился живот, волосы начали редеть, совсем как у отца, а самое странное, что глаза светлели все сильнее, как будто это они седели, а не волосы. Уолтер пронес по скотному двору два ведра. Земля была мокрая, но не чавкала под ногами. У него осталось четыре молочных коровы, и это было лучше, чем помереть с голоду. Вместе они с Джоуи могли подоить четырех коров за полчаса. Он наступил на крышку колодца, которая вся заросла вьюном. Следовало бы его выдрать, но Уолтеру нравилось, как он цветет летом. Он поставил ведро под кран и начал качать воду. Вода потекла довольно быстро – два движения вверх, два вниз. «Хороший колодец», – думал Уолтер.

Когда крышка колодца сломалась под ним и ведро рухнуло в воду, Уолтер широко расставил руки, ударившись локтями о края колодца. Уолтер посмотрел вниз. Ведро упало с громким всплеском.

Темные, мокрые стены колодца уходили вниз к поверхности воды футов на двадцать. Он с трудом разглядел подпиравшие их кирпичи и не то чтобы испугался, а скорее, был ошарашен. Ошарашен видом своих собственных сапог, болтавшихся в воздухе где-то в пятнадцати футах от тусклого сияния, обещающего смерть, если бы он вовремя не раскинул руки. Он никогда не падал в колодец. В колодцы обычно падали дети.

Конечно, до спасения еще далеко. Для этого нужно понять, как и куда двигаться, чтобы выбраться из колодца, но в эту минуту инстинкт, который заставил его раскинуть руки, отключился. Уолтер глубоко вдохнул и осмотрелся. Розанна в доме, а оттуда колодца не видно. Он по ошибке оставил открытой дверь в амбар, не в дом. Уолтер снова глубоко вдохнул. Стоял холодный день. А вода-то еще холоднее.

И все же…