Немой

Вначале Буткене не сказала ничего. Теперь уже и ей казалось, что коль скоро однажды была проявлена решимость, то нужно идти до конца, как не может не скатиться до самого низа валун, который столкнули с вершины кургана.

— На все воля божья… Что уж тут поделаешь? А вдруг все получится самым лучшим образом. Ну, а женой тебе впору обзаводиться, и самому нужна, и в доме. Не кайся — рано вставши да молод женившись. Поезжай, детка. И пусть бог не оставит тебя в поисках судьбы! А вдруг все счастливо сложится… — сбивчиво говорила Буткене, сама не веря в эти слова. Сердцем чувствовала, что вряд ли из этой затеи получится что-нибудь путное.

Рано утром парни потихоньку укатили к свату. Оба были раздражены, Йонас сердито нахлестывал коня и ругался. Казис же позволил везти себя, как борова на бойню. Он молча сидел, чуть подавшись вперед и уставившись на свою торчащую из брички ногу; она не уместилась в неглубокой аукштайтийской повозке и затекла.

Йонас обратил внимание на позу друга. Поглядел раз, поглядел другой и раскипятился еще больше.

— Ты чего голову повесил, точно конь в падеж? Трудно распрямиться, что ли?

— Распрямиться-то… это… не трудно. Только не все ли равно… — ответил Казис глухим, каким-то загробным голосом.

— Вас двое, я имею в виду, со сватом, так что обойдетесь без меня. Это замечательно. Я ведь магазинщик и сегодня как раз буду занят. После обеда приезжают проверяльщики из уезда. — И показав им дорогу, а также просветив еще раз насчет людей, их обычаев, подлинный сват отпустил обоих в чужое местечко к обедне, а там и в деревню.

Очутившись в том же костеле, Казис умышленно встал на том же месте, что и в прошлое воскресенье, и, рассеянно повторяя слова молитвы, стал с нетерпением дожидаться долгожданного стука новых башмачков. Он почувствовал невыразимую тоску и беспокойство и даже огляделся вокруг, словно ища поддержки. Казис запамятовал, что это — вовсе не Анелин приход. А вспомнив, не догадался обратиться к святому духу, как советовала Тетка. Он одеревенел.

После службы приятели, купив бутылку вина и бутылку горькой, отправились в нужную сторону. Теперь уже чувствовал себя не в своей тарелке только Йонас; он понял, что поступил совсем как ребенок. Ведь на самом-то деле он был настоящий дичок, к чужим людям не привык, быстро конфузился. Лицо его постепенно заливалось краской, хотя они еще никого пока не встретили, — Йонасу достаточно было лишь представить себе сцену встречи.

— И какого рожна я лезу в чужое варево? Ну что я скажу, с чего начну?.. Ведь сами же видели, что я за сват!

А закончил мысль вслух:

— Знаешь, Казис, поезжай-ка ты один, и черт бы тебя побрал со всеми твоими девками: я робею.

— Слишком поздно. Я уже уплатил за две бутылки, возвращаться не пристало: кто ж нам деньги вернет? А без свата ехать тоже не подобает, — отшутился Казис, сделав это якобы по серьезным деревенским соображениям, и они вдвоем поехали дальше.

В пути нарочно тянули время, чтобы домочадцы, вернувшись из костела, успели поесть и прибраться. Ехали шагом, полегоньку, как когда-то отвозили барину оброк, отмерив который, сами оставались ни с чем. И все-таки они добрались до конца пути.

Деревня как деревня. Двор как двор, разве что нарядно или даже по-праздничному чисто убран. Все зауголья вычищены, всюду подметено. По всему видно, что ждут особенных гостей.

Навстречу им вышел сам Кепяле, молодой красивый светловолосый мужик лет сорока с небольшим. За ним, во всяком случае где-то на втором плане, виднелась его жена, пожалуй, одних с ним лет, тоже цветущая и пригожая. У обоих открытые лица, видно, симпатичные и душевные люди.

— А сват где же? Я тут вижу только женихов, — пошутил Кепяле, который и сам был всего лет на десять постарше будущих зятьев. — Или я ошибаюсь? Дело в том, что сват пообещал нам привезти жениха для Анели, вот мы и ждем, даже обедать не садились.

— Вы не ошибаетесь, дядя. Это мы и будем. Только настоящий сват застрял в своем магазине, и мне пришлось его подменить. Я приятель Казимераса Шнярвы, Йонас Буткис, мы оба из Пузёниса. О нашей деревне вы тут, ясное дело, и слыхом не слыхивали, хотя там молочные реки текут, частоколы из колбас городят, ну, и так далее. Только об этом речь впереди. Вот здорово, что вы уже знаете про жениха: мне не придется его нахваливать, я, хоть и сват, а этого как раз не умею…

Муж и жена задорно расхохотались, увидев, как Йонас, не скрывая своего искреннего огорчения, поскреб в затылке. Начало у него получилось удачным. Скорее всего, от безвыходности положения или из-за слишком сильной застенчивости. Но уж когда его прорвало, тут и посыпалось…