Немой набат. Книга третья

Катерина, для которой такие речи были внове, согласно кивала. Ее, правда, слегка зацепило упоминание о «нечестивых коммунистах» — как-никак Сережа работал в ЦК КПСС, — однако клерикальная позиция была объяснима, и она поддакнула, вложив в реплику потаенный реабилитирующий смысл:

— Да, отец Симеон, очень уж много у нас низвергателей объявилось. Прошлое... как бы вернее сказать... линчуют.

— Низвергателей? — Священник поднял брови и опустил уголки губ, отчего лицо его выразило удивление. — Как вы точно сказали! Именно низвергателей! Сейчас это стало поветрием — все низвергать. К сожалению, дух порицания недавнего прошлого возобладал и в церковной среде. — Катерина подумала, что он учел ее замечание, однако оказалось, отец Симеон понял его по-своему, это видно было по эмоциональному настрою священника. И перешел к тому, что его особенно интересовало: — Меня смущает подход нашей клерикальной братии к оценке исторических личностей. Возьмите недавние дебаты о мозаике на стенах нового воинского храма в Кубинке. Вопросом о ныне действующих персонах я не увлекаюсь, а вот внутрицерковные споры о крохотном изображении Сталина огорчают. В миру пусть спорят, это дело привычное. Но почему же в Церкви взбудоражились? Вы, уважаемая, понимаете, что я в принципе, как принято говорить, по определению не могу быть сталинистом. В прин-ципе! И рассматриваю Сталина исключительно как историческую фигуру.

Быстрым жестом достал из-под рясы сложенный вчетверо лист писчей бумаги, развернул.

— А вот я вам сейчас кое-что прочитаю. Та-ак... Источник: «Журнал Московской Патриархии» за 1953 год, номер четыре, апрель. В нем напечатано слово патриарха Алексия Первого в патриаршем соборе перед панихидой по Сталину, в день похорон, девятого марта. Текст довольно большой, я только выдержки — для пояснения общего церковного взгляда тех лет на эту историческую личность. Итак: «Упразднилась сила великая, в которой наш народ ощущал собственную силу». Как верно сказано! Далее: «Наша Русская Православная Церковь провожает его в последний путь горячей молитвой... Нашему возлюбленному незабвенному Иосифу Виссарионовичу мы молитвенно, с глубокой, горячей любовью возглашаем вечную память». Ну, что скажете?

Внимательно посмотрел на умолкшую от нового неожиданного поворота Катерину и в своей улыбчивой манере продолжил:

— Сегодняшние порицатели, конечно, воскликнут: патриарх вынужден был славословить из боязни репрессий. Но простите, Сталин-то умер. Чего же от испуга так истово лоб в неискренностях расшибать? Не-ет, Сталин, конечно, поколебался в вере в Бога, но потом пришел к покаянию. Спроста ли он не поторопился признать обновленческую церковь, которую активно поддерживал Фанар и через которую удобнее было бы устраивать заграничные дела? А ситуация-то была как сегодня на Украине — один в один. И церковные иерархи того времени сумели оценить роль Сталина в судьбе России. В нем народ ощущал собственную силу! Как сильно сказано! — Мягко улыбнулся. — Сейчас бы так! Не-ет, такое слово восславления не может идти через страхи — только от сердца.

Помолчал. Как показалось Катерине, обдумывал какую-то новую мысль.

— Знаете, уважаемая, вот верный ленинец, а правильнее бы сказать стихийный троцкист Хрущев, тот истязал Церковь особо. Сколько при нем — никогда не было снесено столько храмов. Да каки-их! Александр III пятиглавые соборы на центральных площадях по всей России возводил, да где они? Никитке спасибо. Он-то личность не историческая — скорее исторический анекдот... Сей год празднуем 75-летие нашей Победы. Кстати, уважаемая, знаменитый Парад Победы 1945-го, он ведь на день Святой Троицы пришелся. Знамение! Да, спустя десятилетия в научном споре можно о Сталине много разного сказать, и все будут правы; потомки тех, кто пострадал, не в силах избавиться от мстительного искушения. Я бы в такой диспут ввязываться остерегся, ибо земные перегородки до неба не доходят, там, — показал глазами на небо, — высшие сущности. Есть суд кесаря и суд Божий. И сожалею, что среди священноначалия, кто с панагией, есть любящий высказаться на эту тему, для него это словно музыка.

Продолжил, как бы размышляя:

— Смотрите, уважаемая, коммунисты кончились, Советы кончились, а Россия осталась. Ее ипостаси ХХ века были покровом Святой Руси. И Церковь Православная осталась. И Сталин в народной памяти остался. Вымарывать его из русской истории, оптимизировать ее равнозначно беспамятству. А беспамятство через букву «с» пишется, это козни бесовские. Много у нас таких беспамятных, зорких к чужим ошибкам, слепых к своим просчетам, но пока эта саранча еще пешая. Не приведи Господь, на крыло встанет... Молюсь коленопреклонно, чтобы скорее явился у нас Родомысл с верными словами о том, как уберечь от напасти наше пространное и просторное Отечество.

Опять помолчал.