Немой набат. Книга вторая

— Получилось-то интересно. Винтроп просто хотел поручить это дело вам. Понимаете? По-ру-чить! Считая, что его указания достаточно. Но мне удалось убедить его, что дело непростое, возможны осложнения, и на их преодоление могут потребоваться немалые средства. В результате он выделил сто тысяч долларов. А потому с особым вниманием будет наблюдать, как повернется дело в Поворотихе. Почему газопровод так для него важен, понятия не имею, нос в эту трубу не сую и вам не советую. Но с Бобом рекомендую быть откровенным, за сто тысяч поблагодарить. Правда, не знаю, стоит ли говорить о нашей поездке? Такие частности, мелочи, не имеющие значения, его раздражают. Кстати... — Чтобы сбить Подлевского с толку, Суховей нарочно произнес это «кстати», зная, что под таким «грифом» высказывают главную мысль. — Есть люди, которые будут регулярно докладывать Винтропу о событиях в Поворотихе. Я к ним не принадлежу, я свою задачу выполнил. Теперь, Аркадий Михалыч, надеюсь, вам все ясно?

— Все! — облегченно, со скрытой радостью выдохнул Подлевский.

12

История повторилась: на кухнях снова пошел пересмотр ценностей.

Считалось, что при нынешней свободе мнений можно провозглашать свою правду открыто и безбоязненно, не задумываясь о том, примут ее или не примут, но радея за нее от души. Однако в реальной жизни было уже не так. Георгий Синицын с тоской вспоминал прежние заседания областной торгово-промышленной палаты, когда публично, при большом стечении слушателей они откровенно крыли нелепые чиновничьи нововведения.

Всего год назад.

Теперь такие общественные обсуждения не рекомендованы, повестка дня заседаний регламентируется, местные законодатели приняли на этот счет постановление — разумеется, «в целях всестороннего учета мнений».

Правила публичных волеизъявлений тоже резко ужесточились. Разрешенные мероприятия проходят при непременном надзоре полицейских чинов, бдительно следящих за тем, чтобы не было сказано ни слова, выходящего за рамки заявленной темы. До смешного доходит, до абсурда: на митинге матерей против «усушки» школьных завтраков для учеников из бедных семей попытался выступить чей-то отец. Нельзя! Не предусмотрено! Нарушение согласованного порядка — митинг матерей! Полицейским самим неловко, стыдно от этой дурно пахнущей абракадабры, они ведь тоже родители. Но не вмешаются — их накажут за недосмотр.

И где теперь обсуждать такие перемены жизни? Не говоря уже о пенсионной реформе, росте косвенных налогов, тарифов.

Только на кухнях!

Как было в шестидесятые годы прошлого века, когда именно на кухонных посиделках зарождалась антисоветская дессида.

В провинции традиция кухонных заседаний возобновилась сама собой. И хотя сейчас чаще сидят в гостиных — квартиры-то обширнее, — все равно называют такие сходки кухонными, подчеркивая историческую преемственность. Правда, пока — Синицын мысленно повторил это слово с ударением: «Пока!» — речь идет не о протестном зубоскальстве, а о простом обсуждении щекочущих настроение явлений жизни. Георгий вспомнил, как в позапрошлую субботу в гостях у Голубничих они вдоволь посмеялись над тем, что все, кого принимает в Кремле Путин, докладывают ему о впечатляющих успехах своей отрасли или губернии. Даже наш областной лидер выискал, чем отчитаться на ура, умолчав о провалах, известных всем жителям. Дима Купцов подсчитал: если сложить распрекрасные данные, о которых сообщают Путину, в экономике уже должен наступить долгожданный прорыв.

— Мне рассказывали, — насмешил Велецкий, — что при Советах в Москве каждый год высаживали столько деревьев — по сводкам! — что столица давно должна была превратиться в непроходимую лесную чащу.

Отсмеялись, и Дима продолжил:

— А на деле жизнь-то ухудшается.

Но с этим Синицын, который всегда смотрел в суть вещей, был не согласен. Вопрос, по его мнению, стоит иначе. Люди разного звания и профессий все же умудряются поддерживать свой жизненный уровень. Но чуть ли не с каждым месяцем это становится труднее. Идет уже не напряг, а перенапряг, нервы у подавляющего большинства на пределе, жизнь превратилась в нескончаемый аврал, в завтрашний день глядят со страхом. Особенно среднее, тягловое поколение — коренники от тридцати до пятидесяти, у кого на руках и дети, и родители.

Голубничий тогда интересно сказал:

— Похоже, кто-то в Кремле принял решение не расстраивать президента худыми новостями по телевидению! То есть о неполадках он, конечно, знает, но телевизионные рапорты — сплошь мажор! Кроме смеха, это ничего не вызывает. Ну, разве еще злость... Видать, вокруг него та еще командочка подобралась.

А в прошлый раз, у Сосняковых, судили-рядили о параде Победы. Смотрели все, и всем он понравился. Но вспомнили, как президент Медведев учинил парад войск в повседневной походной форме, а сам — Верховный главнокомандующий! — принимал парад, сидя в кресле. Сидя! Более тяжкого оскорбления воинских традиций, да и всего народа трудно представить.