Немой набат

— Но чего же они Ленину поклоняются, — не унимался Добычин, — ежели от главных его заветов ускакали? Ленин и партия — близнецы-братья! Да они ныне дальние родственники, по сотовой связи общаются, и то в праздники. Плачущие большевики! Помрачение сознания! Классовый разрыв! К чему вся эта похабель?

Любящий пофилософствовать Лесняк начал шуткой:

— Жучь его, Сева, жучь!

Но сразу сменил тон:

— А вообще-то, Льняной, усовестись. Во-первых, чего на Простова взъелся? Он в ЦК тридцать лет назад работал, а сейчас в компартии не состоит. Верно говорю, Петр Демидыч?

Тот кивнул.

— Во-вторых, ты чего хочешь-то? Чтоб КПРФ антиклерикальной стала? Чтоб Россию на хворост для мирового пожара пустила? Чтоб культуру на классовую основу перевела? Чтоб коммунисты занялись продажей далекого прошлого, подохшей эпохи? Или как у Есенина: стране стальную клизму? Мы сегодня стаканами не шумим, а ты разбушевался, как в портовом борделе.

Добычин снова забулькал о несоответствиях философии КПРФ ленинской классике, но остался в одиночестве. После короткой паузы, оснащая речь извинениями, неожиданно вступил Донцов:

— Простите, но как человек, далекий от изношенной идеи коммунизма, считаю, что партия Зюганова молится на Ленина, а на деле-то идет за текущей жизнью, отражает чаяния. По завету Дэн Сяопина: «Не надо шуметь, надо выиграть время». За минувший век в стране, в народе переменилось много. Как же КПРФ соответствовать ленинским нормам? Если бы не партийный эгоизм...

Глаза у Добычина округлились, в наставшей тишине он не мигая глядел на Донцова, но словно не видел его, напряженно поглощенный каким-то воспоминанием. Даже щека дернулась. Вдруг почти криком:

— Стой, стой! А помните в доме приемов вы внизу сидели, за коньячком, а я к вам со своим приятелем Жорой Синицыным подкатил? Должны помнить! Он в тот раз ляпнул, что в провинции, а он с Урала, считают, будто Путина приватизировали либералы. Ты, Георгий, от того разговора увильнул сразу, вместе с ним, — кивнул на Донцова, — наверх заторопился, трапезничать.

— Я того парня приметил, — откликнулся Донцов. — О приватизации Путина, такое не забывается. Лысоватый, невысокий, с брюшком.

— Он, он! — радостно вскинулся Добычин. — Память у вас цепкая. Но почему я Синицына вспомнил? Он же в провинции сидит, много думает, голова светлая. К КПРФ, понятно, не принадлежит, но симпатизирует. И знаете, что он сказал? Я недавно в округ летал... Коммунистам, говорит, очень мешает буква «К». У народа от этой буквы давняя травма. Я, говорит, с людвой много общаюсь, и простой избиратель твердит: во всем прав Зю, вот кабы он партию переименовал — она же все равно не коммунистическая! — вся голосовалка была бы его. Буква «К» для людей простого звания — словно шлагбаум. Тут, говорит, как в Новом завете: что сеешь, не оживет, если сперва не умрет.

— Ишь, чего всхотел! — воскликнул Лесняк и миролюбиво добавил: — А твой Синицын мужик, видать, крупный, не гурман из Макдоналдса. Это я еще тогда заметил.

— И то важно, — поднял указательный палец Добычин, — что он не в столичной политтусовке крутится, а отражает мнение провинции. Он же на Урале не заезжий, его с младых ногтей знают, кто только с ним не шашлычил. Говорю же, недавно в округе был на заседании торгово-промышленной палаты. Кто верховодил? Синицын! И сразу видно: знает, чем народ дышит.

Помолчали, переваривая неожиданный поворот дискуссии. Потом Лесняк задумчиво произнес:

— А ты, Сева, скипидарчику нам вспрыснул. Смотри, как расцицеронился! Пестня!.. Да-а, ежели коммунисты обернулись бы общенародной левой партией, сохранив региональную структуру, история России могла бы пойти иначе.

— Вы о чем? — вежливо спросил Донцов. — Грудинин может стать президентом?

— Да при чем тут Грудинин! — не очень корректно отмахнулся Лесняк. — Я вообще не о 2018 годе, с ним все ясно. Сейчас стране без Путина не выжить. А вот что будет на выборах в транзитную Думу 2021 года, когда пойдет кавалерийская рубка? Что будет в 2024 году, когда в России неизбежен транзит власти, передача тронных полномочий? С девятнадцатого марта начнется у Путина последний перегон. По ком через шесть лет будет звонить политический будильник?

— Кстати, Путин официально отказался от предвыборных дебатов, — невпопад влез Добычин, и его слова прозвучали вопросом к Лесняку.

Тот ответил:

— Это дело привычное. Однако появление Грудинина все меняет. Тут дебаты были бы кстати. Помяните мои слова, люби друзи, отказ от дебатов с Грудининым Путину еще аукнется. Не в смысле выборных итогов, а позже, в 2021 и 2024 годах, когда проблема авторитета станет главной. Грудинин, как его ни прессуют СМИ, не политик, он от народа представительствует. В игнор его посылать не комильфо. С авторитетом вождя вообще теперь непросто: очень некстати подвернулась корейская олимпиада. Имиджевая катастрофа! Как унизили, а! Тоже на авторитет Кремля легло.

— Выхода не было, — подал голос Простов. — Если бойкот, о чем говорили, нас не допустили бы к двум следующим олимпиадам.

Лесняк укорно глянул на Простова: