Немцы и славяне. История противостояния

В Германии готовился переворот, который предзнаменовывал славянскому миру наступление спокойного времени. Оттон II, скончавшийся в Риме в конце 983 года (7 декабря), оставил четырехлетнему сыну германский престол. Генрих, герцог Баварский, томившийся до смерти императора в заключении за поднятое им открытое восстание еще при жизни Оттона II, выступил вновь со своими честолюбивыми замыслами, что достигнуть королевской короны в ту минуту, когда немецкая держава осталась без твердой руки правителя. Внешняя помощь была необходима для герцога, чтобы подавить тех, которые стали защищать права законного государя, младенца Оттона III. В Кведлинбурге в 984 году, во время Пасхи, Генрих мог рассчитывать на успех своего дела: саксонское духовенство поддерживало его стремления. Вся внешняя обстановка, королевская пышность и торжество, с которыми праздновалась в Кведлинбурге Пасха этого года, свидетельствуют о том, что Генрих считался настоящим правителем Германии. Князья славянские, преследовавшие только свои личные выгоды, явились в Кведлинбург и признали над собою верховную власть Генриха, который, по всей вероятности, рассчитывая на их помощь, не замедлил уверить их в своем благосклонном к ним расположении[286]. Князь польский Мечислав, Болеслав Чешский и Мстивой Бодричский вернулись восвояси, убедившись, что со стороны раздвоенной Германии не угрожает никакой опасности. И в самом деле, саксонские графы, поддерживавшие вместе с императорским двором права младенца от посягательств Генриха, вовлечены были в усобицу, которая отклоняла их внимание от ближайших соседей, полабских славян. Что же происходило тогда между славянами, сказать трудно за неимением положительных сведений: они, освободившись от немецкого господства, жили, вероятно, спокойно, тем более что дела не клонились в пользу незаконного короля. Генрих, лишенный всякой надежды на успех, отказался торжественно (во Франкфурте в 985 году, в начале) от всяких притязаний, Оттон III, шестилетий отрок, вступил в свои права. Болеслав Чешский и Мечислав Польский явились в Кведлинбург и отказались поддерживать Генриха. Третьего князя, Мстивоя Бодричского, мы не видим в числе тех, которые признали Оттона законным государем. Может быть, думали полабские славяне освободиться от всякой подчиненности? За малолетством Оттона взяла кормило правления в свои руки мать его, гречанка Феофания, которая выказала в мерах, предпринятых для обеспечения своей власти и державы, решительность и опытность. Правительница избрала новых людей на военные посты пограничной славянской линии, чтобы вовремя обеспечить страну от угрожавших нападений и спасти от завоеваний славян то, что, при тогдашних обстоятельствах было возможно. Северная марка[287] по левой стороне Эльбы поручена по смерти Тиадриха угнетателю славян Лотарю; в южной полосе, по обоим берегам Эльбы, восстановлены марки, и в них поставлены на страже равно надежные маркграфы[288]. Прочное устройство границ позволило немцам начать наступательные действия, тем более что польский князь Мечислав в личных интересах предлагал свои усердные услуги, чтобы привлечь на свою сторону германского короля. Чешский князь отложился от империи. Мечислав посягал на чешские земли. При таком положении полабские славяне сами определили себе роли среди образовавшихся политических союзов. Лютичи приняли сторону против немецкого короля. Семилетний король отправился в поход против отложившегося князя чешского (986) и вместе с Мечиславом опустошил страну, разорив ее крепости, принудил чешского князя покориться[289]. Лютичи действовали самостоятельно и враждебно против немецкого короля и его союзника. Подобным же образом они высказали свою ненависть к немцами, когда спустя несколько лет, во время войны между чешским и польским князьями, воевали они против Мечислава, призвавшего на помощь немцев[290] в 990 году, бодричи не отставали от лютичей в заявлениях своей самостоятельности. Гонения на духовных [лиц], разрушение церквей и истребление всех следов христианства, а вместе с тем и признаков немецкого господства – вот события, происходившие между ними во времена малолетства Оттона. Хотя первый разрыв Мстивоя со старгардским епископом, нападение на Гамбург обличали явную вражду против христианства, но все-таки бодричи еще оставляли в покое митрополию. Но мало-помалу решительность взяла верх над умеренностью, которой руководился Мстивой. Когда его не стало, то сыновья его Мстивой и Мечислав дали простор чувствам своей ненависти против немецкого господства. Немецкое влияние должно было уступить место народной самостоятельности, которая не могла примириться с христианским учением, вводимым и поддерживаемым немцами. Духовные лица и церкви были обречены на конечное истребление. Народ под предводительством своих князей не щадил ни храмов, ни церковных служителей. По всему пространству бодричской земли не осталось ни одной церкви: все были преданы опустошительному пламени. Епископ Старгардский спасся бегством, но мученическая участь постигла клир соборный, подобно тому как в Браниборе. Шестьдесят священников окончили жизнь свою в Старгарде среди ужасных мучений. Восставший народ производил повсюду ужасные дела, описание которых (так датский король Свейн рассказывал Адаму Бременскому) за неимением письменных свидетельств может считаться теперь (в XI столетии) баснословным. По уверению того же рассказчика, число мучеников за веру в Дании и славянских землях было так значительно, что едва ли можно было бы перечислить всех их в одной книге. Вместе с гонением на христиан возобновились нападения и на сопредельную с бодричской землей Нордалбингию, в которой меч и огонь производили страшные опустошения[291].