Немцы и славяне. История противостояния

Юный король Оттон II наследовал от отца войну датскую, которою угрожал Гаральд еще при жизни императора и которая заставила саксов соблюдать мир, заключенный с ратарями, народом велетским. Вторжения Гаральда, предпринимаемые с южной укрепленной линии Шлезвига, его многочисленные морские силы, приведенные ему на помощь норвежским королем Хаконом, заставили Оттона в 975 году[272] поспешить противостать подымавшейся на севере грозе. И опасность эту отклонял от своей державы немецкий король отчасти славянскими силами[273]. Гаральд был отражен, германские войска проникли в Ютландию, и датский король должен был подчиниться победителю. Внутренние распри, возникшие в Германии, заботы Оттона об ослаблении возвышавшейся в Баварии и Швабии старшей линии Саксонского дома заставили короля предоставить дела в славянских землях их собственному течению. Твердое же намерение венчаться в Риме императорской короной и подчинить Южную Италию своей власти отозвало Оттона (в ноябре 980 года) из Германии на новое поприще и отклонило его внимание от дел славянских. Как ни случайно это произошло, но нельзя не упомянуть, что германский император после неудачного сражения на южных берегах Калабрии (13 июля 982 года) обязан был своим спасением человеку, происходившему из того племени, которое его предшественники и наследники так безжалостно подчиняли своему игу. Оттона II, бросившегося в море, спас славянин, и славянин принимал самое нежное участие в печальной судьбе германского государя[274]. Малолетство Оттона II, время женской опеки и римские идеи возмужавшего юноши, проникнутого насквозь древними воспоминаниями, мечтавшего о восстановлении пышности императорского двора, сосредоточение политики в Италии – все сказанные обстоятельства благоприятствовали полабским славянам, точно так же, как и во времена упадка немецкой державы при последних потомках Карла Великого. И полабские славяне не замедлили воспользоваться случаем, чтобы посредством общего повсеместного восстания сбросить наконец чужестранное иго и отклонить от себя хотя на одно столетие иностранное влияние.

Славянские украшения из археологических раскопок в Германии: шейная гривна, фрагменты шейной гривны и колец (по И. Херманну с соавт.)

Неудачное дело Оттона II в Южной Италии внушило славянам смелость; в то же время и датчане не замедлили заявить свою самостоятельность[275]. Славяне, наученные горьким опытом, единодушно восстали по всему протяжению пограничной реки Эльбы. Гнет светских наместников, маркграфов, соединенный с гнетом представителей духовной власти, послужил поводом к вооруженному восстанию.

Два саксонских маркграфа, преемник Герона, Падрих, в южной полабской марке, и Бернгард, сын Германа, в северо-восточной части Саксонского герцогства, не уступали друг другу, по мнению современных немецких свидетелей, в жестокости обращения со своими подчиненными[276]. Земли, входившие в пределы их марки, сделались центром кровавых происшествий, которыми обыкновенно проявляются озлобление и ненависть народа, восставшего против завоевателей.

Восстание вспыхнуло между гаволянами. Отряд вооруженных [гаволян], перебив военную колонию немцев в Гавельберге [в] 983 году 29 июня, излил всю месть на духовенство. Присоединился и народ, чтобы всецело истребить следы христианства и, восстановляя свою независимость, восстановить вместе с тем своих народных богов. Соборные церкви в Гавельберге и Браниборе были разрушены до основания, духовенство спасалось бегством. Браниборский епископ уцелел от ярости народа, но клир соборный был весь перебит. Народ совершал неистовства, которые описывает яркими красками мерзебургский епископ – известный враг славянского имени, называющий при этом случае восставших славян «хищными псами». Нам нечего повторять за Титмаром жестоких сцен, представленных им, вероятно, по рассказу очевидцев не без сочувствия к мученикам того сословия, к которому он сам принадлежал[277].

Подобные же события происходили и у северо-западных полабских славян, несмотря на то что в землях бодричских народов, по словам Адама Бременского и Гельмольда, так повсеместно утвердилось христианство, что все они в самое непродолжительное время покрылись христианскими церквями. И в самом деле, христианство успело вместе с немецким влиянием распространиться в названных странах далее, чем между гаволянами. Этому много способствовали политические отношения. Бодричи гораздо ранее должны были подчиниться немецкому данничеству, чем южные ветви полабских славян. Герцог Герман приобрел сильное влияние на бодричского князя Мстивоя, как показывают события 966 года[278]. Мстивой даже сам принял святое крещение и назвался Биллунгом в честь герцога Саксонского[279]. Онемечивающее влияние сильно на него подействовало, ибо бодричский князь стал настойчиво требовать руки сестры старгардского епископа (около 974–976 годов) Вогона[280].