Немцы и славяне. История противостояния

Народ встречал с негодованием новое учение, смотрел на него как на средство к политическому порабощению; но, будучи уже порабощен, лишившись своей самостоятельности, относился к нему с насмешкою, и это не по злобе, ибо Гельмольд не знает народа добродушнее славянского[264], но оттого, что новое учение являлось ему на чуждом, не понятном для него языке. Судя по только что приведенному примеру, мы не ошибемся, если предположим, что завоевания христианства не простирались далеко, не проникали в глубь ни славянской земли, ни славянского сердца. Наименьшие успехи сделало христианство, по всей вероятности, в пределах Гавельбергского и Браниборского епископств, так как входившие в их состав народы вслед за учреждением епархий взволновались и в продолжение нескольких лет отбивались успешно от нового порядка вещей, вводимого у них Оттоном (955–968)[265].

Притом же в залабских странах гаволян, речан, глинян, по отдаленности их от немецкой полосы, обнаруживался на первых порах еще слабый, незначительный прилив немецкого элемента. При гораздо более благоприятных обстоятельствах могло распространяться христианство между бодричами, особенно в вагрской земле, которая не разграничивалась от сопредельной саксонской Нордалбингии естественными пределами, к которой открыт был свободный доступ, особенно торговому немецкому элементу, стремившемуся от берегов Северного моря (устья Эльбы) к вагрским берегам Балтийского.

Эйнгард, немецкий анналист. Средневековая миниатюра

Вся земля славянская, говорит Адам Бременский, покрылась церквами, в ней основывались монастыри мужские и женские, и, как уверял его датский король, вся славянская страна, делившаяся на восемнадцать жуп, только за исключением трех сделалась христианской (около 968–988)[266]. Гельмольд, писавший столетием позже, пользовавшийся на месте сведениями, не доступными его предшественнику, сообщает более подробностей.

Когда Старгард был назначен главным городом епархии и жители его приняли крещение, то он сделался самым многолюдным по числу христианского населения городом. В Старгарде построена соборная церковь, в Мекленбурге основан женский монастырь[267]. По-видимому, сделано многое, как свидетельствуют приведенные слова достоверных источников. Но вряд ли известия названных хронистов так точны и положительны, чтобы на основании их можно было с достоверностью заключить о блестящих успехах христианства в Старгардской епархии. Адам Бременский руководится сообщениями датского короля, достоверность которых не определена, Гельмольд, выказывая в своих известиях, что он пользовался более достоверными источниками, обнаруживает, однако, наклонность к преувеличению, особенно в церковных делах, когда идет речь о проповедниках, о гонении и мучениях, которым они подвергались. Притом и общие фразы, которыми он отделывается, заставляют подозревать, что он не опирается на совершенно твердое основание. Первым епископом, по словам его, был Маркон, который омыл народы вагров и бодричей водою святого крещения. Из многочисленных же церквей, которыми покрылась славянская земля, он упоминает (кроме соборной) только об одной, о женском монастыре в Мекленбурге[268]. Нет сомнения, что успехи оружия Оттона содействовали водворению христианства в бодричской земле, очень правдоподобна ревность епископа Старгардского распространять, по возможности, все далее и далее пределы области, с которой он брал десятинную подать; но позволим себе усомниться в том, устраивались ли одновременно с церковною десятиной и церковные приходы. Во всяком случае, есть основание ограничить известными пределами значение слов Адама Бременского и Гельмольда. Когда Герман, герцог Саксонский, преследовал своего племянника Вихмана, соединившегося с Желибором, князем вагрским, и когда принудил князя сдать крепость, в которой он заперся[269], то в числе военной добычи крепости найден был бронзовый идол Сатурна. Это случилось в 966 или 967 году, уже при втором старгардском епископе.

Адам Бременский. Средневековая миниатюра

Глава IV Время противодействия онемечиванию. 973—1127 годы

1. Как ни незначительны были брошенные немцами семена христианского учения на славянскую землю, как ни непрочными могут казаться германские завоевания в странах славян полабских, но нельзя не сознаться в том, что обеими борющимися сторонами сделан громадный шаг: немецкой империей в порабощении славян, [а] славянами – в утрате политической независимости. Взглянем ближе на взаимное их положение.