Ненадёжный признак

Дорожка петляла между большими камнями и какими-то остро пахнущими зелёными кустами с синими ягодами и колючими верхушками-крючками. Долина внизу просматривалась, как на ладони. Наверное, снизу тоже было хорошо видно, кто движется по склону, но видимо, родители рыжика никого с этой стороны в гости не ждали. Постепенно Джефф начал различать лица обитателей лесного хутора. Больше всего его интересовал рыжебородый мужчина, без устали махавший огромным топором на длинной рукоятке. Очевидно, это занятие было ему по душе, так что гора расколотых чурбаков перед ним росла. Джефф порылся в рюкзаке и достал фотографию пропавшего брата Кайсы. Несомненно, это был он. За последние пять лет Олли ещё больше раздался в плечах, отрастил густую бороду и в целом имел вид человека, который знает, зачем живёт. С одной стороны, Джефф был рад, что Олли отлично выглядит, а с другой – насколько было бы проще, если бы исхудавший мужчина был прикован к колоде, чтобы под его ввалившимися глазами были чёрные круги, и чтобы женщина, которая сюда его затащила, была страшна, как смертный грех.

Джефф спустился к самому подножью горы и пристроился за последним крючковатым кустом. Отсюда до домика с нарядными занавесками было рукой подать, огневая точка получилась что надо. Он выпростал номокар из чехла и заглянул в видоискатель. Олли сразу исчез из виду, а вот молодую женщину упрямое устройство по-прежнему держало в фокусе. Так же, как и крошечную девочку, которая цеплялась за материнскую руку. Они вдвоём подошли к колоде для рубки дров, и женщина обняла воздух. Джефф поглядел поверх номокара. Олли обнимал жену, их дочка держалась одной рукой за ладонь матери, а другой – за штанину отца. Вторая рыженькая девочка вприпрыжку неслась к ним со стороны горного склона, путаясь в своём длинном зелёном платье, а её хвост упруго пружинил за маленькой спиной, приподнимая подол. Вот она подбежала к родителям, протянула травинку с ягодами матери, рассказывает о чём-то взахлёб. Теперь все четверо смеются. Джефф, задумчиво покусывая соломинку, с интересом изучал эту семейную идиллию.

Тем временем молодая женщина взяла дочерей за руки и повела их к дому. Рыжебородый мужчина проводил своё смешливое семейство взглядом, затем поставил очередной чурбачок на колоду, поднял топор и резко опустил его, расколов полено на две ровные половины. Его мускулы перекатывались под рубахой. Джефф, прищурившись, снова поймал высокую женскую фигуру в прицел видоискателя. Хюльдра, наклонившись к младшей дочери, поправляла у той платьице, потом выпрямилась и, обернувшись, вдруг кинула пристальный взгляд в сторону склона, где скрывался незваный наблюдатель. На какое-то мгновение Джеффу почудилось, что хозяйка хутора смотрит прямо на него, но он, прикусив соломинку, упорно продолжал удерживать её на прицеле. Хюльдра застыла в неподвижности, будто позируя своему Охотнику. Идеальный момент для «бэнг-бэнга», пробормотал Джефф себе под нос и, чуть помедлив, убрал палец со спусковой кнопки.

Хюльдра, словно очнувшись, снова повернулась к дому. Джефф встал, потянулся, стряхнул сухую мелкую хвою с колена. Быстро упаковал номокар в рюкзак, закинул его на плечо и пружинисто зашагал по тропе наверх. Понятия не имею, как теперь объясняться с Кайсой, мрачно думал он, обходя гладкие валуны. Северное солнце неумолимо клонилось к закату, а ему ещё предстояло пройти под водопадом, что бы это ни означало.

10. Сэр Арчибальд, шестнадцатый баронет Пренстон, Пренстон-Холл, Шотландия

Мой дорогой друг, наш недавний разговор не выходит у меня из головы. Я обдумывал его всю неделю и наконец решил, что мне просто необходимо поговорить с вами ещё раз. Признаться, я до сих пор скучаю по нашим неторопливым беседам в парке возле монумента Скотта, где мы частенько сиживали после лекций в университете. Каждый раз, когда вспоминаю те благословенные дни, я удивляюсь, с какой удивительной лёгкостью мы принимали от судьбы те щедрые подарки, которыми она нас осыпала, и поток которых становился тем слабее, чем взрослее становились мы. К счастью, некоторые из этих даров до сих пор остаются с нами, например, наша студенческая дружба, но великолепно беспечные времена канули безвозвратно.

И всё же хотел бы я снова посидеть с вами на лавочке с торжественным видом на древний Эдинбургский замок, под рябиной с белыми плодами, которая – помните? – так удивила вас, что вы тут же выхватили свой вечный блокнот и принялись точными штрихами её зарисовывать. Я всегда верил, что вам суждено стать выдающимся художником, и я искренне рад успеху вашей очередной книги. Тем больнее мне было услышать о тревогах, которые омрачают вашу жизнь сейчас.