Ненадёжный признак

Подруга Нотт сказала что-то хрипло, как каркнула, и по лицу Нотт пробежала рябь, делая его почти страшным.

— Ты лжёшь. Моему мужу нельзя помочь. Я не отдам его. И ты тоже останешься с нами.

— Хей, я не лжёшь! — возмутился я. — И уж точно — я не останешься. Чего я тут не видел, в вашей глухомани, — пробормотал я себе под нос, прикидывая, как бы разрядить обстановку, но тут Кайса жестом фокусника вытащила футляр с номокаром из рюкзака, ловко, в одно движение, как револьвер из кобуры, выхватила девайс и нацелила объектив на место, где по её прикидкам должна была стоять Нотт. Минуту назад Нотт и действительно там стояла, но сейчас объектив был направлен точнёхонько на её подругу и дочерей. Прежде, чем я успел вякнуть хотя бы слово, Кайса нажала кнопку спуска. Сухо щёлкнул затвор, послышалось тихое жужжание, Кайса потянула за рычаг и устройство послушно выложило кусочек плотной бумаги в её руку. Кайса, волнуясь, расправила его на ладони. Долгие десять секунд, в течение которых она рассматривала номо-имидж — сначала с надеждой, потом с недоверием, потом с отчаянием — я всё думал, как мне утешить её, но ничего путного мне в голову не приходило. Подруга Нотт по-прежнему сидела на земле, рыжеволосые девочки обнимали отца за плечи и что-то тихонько ему напевали.

— Чёрт, Джефф! Брось свои пацифистские замашки, просто скажи, куда мне целиться! Где эта тварь сейчас?!

Я вытащил номо-имидж из её крепко стиснутых пальцев. Бросил взгляд на бумагу: чёткому изображению могла бы позавидовать современная фототехника. Номокар старательно, во всех подробностях, зафиксировал двор, клумбу, домик с нарядными занавесками на окнах, колоду и ровно сложенную поленницу, однако напрочь проигнорировал как человека, лежащего на носилках, так и компанию рыжеволосых лесных созданий, которые с недоумением наблюдали за судорожными действиями моей сахарной.

— Кайса, ты хорошо прицелилась. Как минимум три хвостатых души было у тебя на мушке. И ты отправила бы их к хвостатым праматерям, если бы…

— Если бы я могла видеть их? — Кайса обессиленно опустила руки.

Я прижал её к себе. После возвращения из этих мест у меня было предостаточно времени подумать, верно ли я поступил. Я крутил ситуацию так и этак, прикидывал варианты, играл в дурацкую, в общем-то, игру «что, если». Но основной головной болью был вопрос о том, как работает номокар. Кого им можно затвайсить, а кого нельзя. Какова роль Охотника. Мало-помалу я пришёл к кое-каким выводам, но кто же знал, что они подтвердятся так скоро.

— Нет, сахарочек. Похоже, Охотник нужен только, чтобы засечь цель.

— Тогда — почему?!

— Потому что эта бандура не действует на таких, как Нотт. Я думаю, умники из «Nomokar Inc» вообще не испытывали её на девчатах с хвостами. Они просто предположили, что она сработает, понимаешь?

— Проклятье! — по лицу Кайсы текли слёзы.

— Ничего, обойдёмся и без высоких технологий. Надеюсь, — я бросил быстрый взгляд на Нотт, которая напряжённо вслушивалась в наш с Кайсой разговор, — наша хозяюшка не просекла, что ты сейчас едва не укокошила её детишек. Подожди, я попытаюсь с ней договориться.

Я погладил Кайсу по плечу и снова повернулся к рыжеволосой. Однако Нотт не спешила продолжать нашу беседу. Она чуть отступила назад, пропуская вперёд свою подругу. Подружка была помоложе и платье у неё было понаряднее, но это не делало её привлекательнее. Маленькие, глубоко посаженные глаза, тонкие губы, острый, чересчур длинный нос, бледная кожа. Наверное, примерно так в молодости выглядела Западная Колдунья из страны Оз, пока с возрастом не позеленела. Уж не знаю, почему я так зациклился на несуществующей красоте местных дам, если с первого взгляда было ясно, что они не в моём вкусе. В отличие от Кайсы, на которую я запал сразу же, когда увидел, как она выходит из воды в своём умопомрачительном ультра-розовом купальнике.

— Почему ты не хочешь с нами остаться? — мягко промурлыкала длинноносая.

Голос у неё был хорош. Низкий, мелодичный и вкрадчивый, как у джаз-певицы. Ну, хоть с чем-то девчонке должно было повезти.

— У вас тут слишком много дождь, — вежливо пояснил я. — А я забыть, понимаешь, свой зонт дома.

— Если ты останешься, я буду делать солнце для тебя каждый день.

— Да ну? — галантно удивился я.