Ненаглядная красота

— Как же нам было не воротиться? Налетело пчёл видимо-невидимо со всего света, стали нас до крови кусать.

Вот Баба-яга заснула, а Фёдор Тугарин нашёл шелудивого жеребёнка, оседлал его, сел и поскакал прочь.

Жеребёнок худенький, ноги тонкие, ноздри рваные, а скачет он, как богатырский конь, луга-поля перебегает, озёра перепрыгивает.

Вот доехали они до огненной реки; вынул шёлковый платок Фёдор Тугарин, махнул в правую сторону, — повис через реку высокий железный мост. Проскакал по мосту шелудивый жеребёнок.

Поутру пробудилась Баба-яга, стала кобылиц считать, — шелудивого жеребёнка нет как нет.

Вскочила Баба-яга в медную ступу, в погоню бросилась. В медной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает.

Доскакала она до огненной реки, поскакала она по железному мосту; тут Фёдор Тугарин платком в левую сторону махнул. Подломился железный мост, упала Баба-яга в огненную реку; тут ей, злодейке, и смерть пришла.

А Фёдор Тугарин доскакал до Марьи Моревны, посадил её перед собой на шитое седло и домой отправился.

Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним конь спотыкается.

— Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Али чуешь какую невзгоду?

— Фёдор Тугарин Марью Моревну увёз.

— А можно ли их догнать?

— Не знаю. У Фёдора Тугарина конь — мой старший брат.

— Нет, не утерпит моя душа, — говорит Кощей Бессмертный, — поеду в погоню!

Долго ли, коротко ли, нагнал он Тугарина, соскочил наземь и хотел его острой саблей сечь.

Тут взвился на дыбы шелудивый жеребёнок, ударил копытом Кощея и убил его до смерти.

А Фёдор Тугарин и Марья Моревна поехали в гости сперва к ворону, потом к орлу, а там и к соколу. Зятевья и сёстры встречали их с радостью:

— Ах, Фёдор Тугарин, уж мы не чаяли тебя повидать. Но недаром же ты хлопотал: такой красавицы, как Марья Моревна, прекрасная королевна, во всём свете поискать, другой не найти!

Погостили они, попировали они и поехали к себе домой. И стали жить-поживать, добра наживать и медок попивать.

ИВАН-ЦАРЕВИЧ И СЕРЫЙ ВОЛК

ил-был грозный царь Василий. Было у него три сына. Старшие — Фёдор-царевич да Пётр-царевич — гордые да спесивые, не в меру чванливые, а младший — Иван-царевич — простой, весёлый да ласковый.

Был у царя Василия сад около дворца. В том саду росла одна яблоня, что приносила золотые яблоки. Царь Василий очень эти яблоки берёг, каждое утро им счёт вёл — целы ли все, все ли на веточках висят.

Вот раз вышел царь на яблоки полюбоваться, глядит, а трёх яблок нет как нет, — знать, повадился вор золотые яблоки рвать.

Ох, и разгневался царь Василий! Приказал сыновьям, каждому в свой черёд, яблоню караулить, вора уследить.

Первую ночь стал Фёдор-царевич караулить. Лёг на мягкое сено, кафтаном прикрылся, да и заснул крепким сном. Вора не видал, шуму не слыхал, а наутро снова трёх яблок не досчитались.

На вторую ночь стал Пётр-царевич караул держать. Лёг на перину, собольим одеяльцем укрылся, да и заснул крепко- накрепко. Шуму не слыхал, вора не видал, а вор снова золотые яблоки ощипал.

На третью ночь пришёл черёд Иванушке-царевичу. Сел Иван-царевич в уголок на пенёк, под ночной холодок. Глаз не закрывал, головы не опускал, сидит час, другой, третий…

Вдруг весь сад огнём зажгло; каждую травинку осветило. Налетела Жар-птица — золотые перья, огненный клюв, хрустальные глаза… Стала Жар-птица яблоки клевать. Изловчился Иван-царевич да хвать Жар-птицу за хвост! Билась, билась Жар-птица, огненным клювом царевича исклевала, вырвалась и улетела. Только одно перо у Ивана-царевича в руке осталось.

Увидал царь Василий жарптицево перо, рассердился, раскричался.

— Ты что не сумел Жар-птицу удержать, вора наказать! Ступай теперь, ищи по белу свету золотую птицу, чтобы она у меня в горницах пела, мне тёмные ночи освещала. А не найдёшь: мой меч — твою голову с плеч.

Заплакал Иван-царевич, да делать нечего. Сел он на коня и в путь отправился.

Ехал-ехал Иван-царевич — скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — и доехал до трёх дорог. Лежит на дороге большой камень, а на камне слова написаны:

"Кто прямо поедет — сам умрёт и коня сгубит. Кто влево поедет — сам умрёт, а конь цел будет, а кто вправо поедет — сам жив будет, а коню пропасть".

Подумал царевич да вправо коня поворотил.

Откуда ни возьмись, выскочил серый волк, царевича не тронул, коня заел и в лес убежал.

Идёт Иван-царевич пеший через лес дремучий и слёзы ронит.

Дошёл Иван-царевич до широкого болота — пешему не перейти, да и назад дороги нету. Заплакал Иван-царевич:

— Эх, серый волк, сгубил меня!

Откуда ни возьмись, выскочил серый волк.

— Не сердись на меня, Иван-царевич, я твоего коня извёл, мне и ответ держать; садись на меня да держись покрепче.

Сел Иван-царевич на серого волка, и помчался волк быстрее коня. Через болота, через леса, через горы высокие…

Долго ли, коротко ли — привёз волк Ивана-царевича к каменной стене.

— Ну, Иван-царевич, слезай с меня, с серого волка, полезай через стену, тут за стеной сад, а в саду на ёлке Жар-птица сидит в золочёной клетке. Ты Жар-птицу бери, а клетку не трогай, а то беда будет.