Ненаглядная красота

Тут наехали на белый шатёр братья Ивана-царевича — Фёдор да Пётр царевичи. Увидели коня златогрива, услыхали Жар-птицу, обомлели пред Еленой Прекрасной.

Позавидовали они младшему брату.

— Мы его убьём, всё себе заберём.

Вынул меч Фёдор-царевич, зарубил сонного Ивана-царевича.

Подхватили Елену Прекрасную, забрали Жар-птицу да коня златогривого и домой отправились. Никто не видал. Никто не слыхал.

Лежит Иван-царевич у белого шатра убитый. Прибежал серый волк — заплакал, около Ивана-царевича на землю пал. Летел мимо чёрный ворон с воронёнком, увидал Ивана-царевича, стал над ним кружиться, хотел ему очи выклевать. Тут прыгнул серый волк, поймал воронёнка и давай трепать.

Взмолился чёрный ворон:

— Отпусти, серый волк, моё детище, я тебе что хочешь сделаю.

— Ладно, Ворон Воронович, — говорит волк, — не трону я твоего сына, только сослужи ты мне службу: слетай за сине море, за высокие горы, принеси мне живой и мёртвой воды.

Полетел Ворон Воронович за сине море, за высокие горы.

Три дня летал чёрный ворон. Три дня сидел серый волк, воронёнка в лапах держал. На четвёртый день прилетел Ворон Воронович, принёс живой и мёртвой воды.

Спрыснул волк Ивана-царевича мёртвой водой — у того рана заросла, спрыснул живой водой — встал Иван-царевич, потянулся:

— Больно долго спал, — говорит.

— Эх, Иван-царевич, век бы ты спал, если б не я, — ему волк в ответ. — Проспал ты Елену Прекрасную, и коня златогривого, и Жар-птицу ясную.

Заплакал Иван-царевич, да делать нечего.

— Садись на меня, — ему волк говорит, — сослужу тебе службу последнюю — в ночь домой домчу.

Сел на него Иван-царевич; полетел волк, как быстрая стрела. К утру-свету домой доехали.

— Ну, Иван-царевич, — говорит серый волк, — отслужил я тебе, теперь моя служба кончается. Прощай пока. Своё счастье сам добывай.

Убежал серый волк, а Иван-царевич во дворец пошёл.

Там колокола звонят, трубы гудят: выдают Елену Прекрасную за Фёдора-царевича. Да невесело свадьба идёт. Елена Прекрасная жемчужные слёзы льёт, в клетке Жар-птица золотые пёрышки ронит, на конюшне конь-златогрив на ногах не стоит — шатается.

Вошёл Иван-царевич в горницу.

Как вскочила тут Елена Прекрасная!

— Не тот мой жених, — говорит, — что около меня сидит, а тот мой жених, что у дверей стоит…

И всё царю рассказала. Рассердился царь на старших сыновей, вон их из царства прогнал. А Ивана-царевича на Елене Прекрасной женил.

Колокола звонят, трубы трубят, Елена Прекрасная, как солнце, светла, Жар-птица песни поёт, конь-златогрив копытом бьёт. Идёт во дворце свадьба весёлая.

Я на том пиру была, мёд и пиво пила, по подбородку текло, в рот не попало.

СВИНКА — ЗОЛОТАЯ ЩЕТИНКА

или-были старик со старухой, и было у них три сына: старшие умные да хозяйственные, а младший — Иванушка-дурачок.

Вот раз настала сенокосная пора, вышли братья поутру на свой заливной луг и вдруг видят: трава потоптана, земля выбита… Вот беда! Нечем им будет коровушку кормить.

Как узнал об этом старик, — рассердился. Велел сыновьям караулить, изловить вора-хищника.

В первую ночь старший сын караулить пошёл да лёг под кусток, закрылся тулупом и проспал всю ночь.

Во вторую ночь караулить пошёл второй сын, лёг на овчину, закрылся тулупом, да и проспал всю ночь.

А в третью ночь Иванушка-дурачок пошёл, за кустик спрятался, стал плёточку плести да песенку петь.

В полночь вдруг слышит шум да гром: прибежала белая кобылица, с ней двенадцать жеребят; стали они траву топтать, землю копытами бить. Изловчился Иванушка-дурачок, вскочил на кобылицу, стал её плёточкой меж ушами бить.

Взвилась кобылица выше лесу стоячего, чуть пониже облака ходячего; носит Иванушку по небу полуночному, хочет Иванушку сбросить, а Иванушка левой рукой крепко за гриву держится, а правой по крутым бокам плёткой бьёт.

Устала кобылица, опустилась на зелёный луг, упала на колени и говорит:

— Отпусти меня, Иванушка-дурачок, дам я тебе моего младшего жеребёнка, он тебе счастье принесёт.

— Ну ладно, давай!

Свистнула кобылица, топнула; прибежал горбатый жеребёнок, шелудивый, облезлый, на одну ногу хром.

— Ты что же это меня обманываешь?! На что мне этакое чудище! В живодёрню вести!

— Ты, Иванушка-дурачок, не гневись! Не простой это конёк: прикажи, Иванушка, что хочешь, — он тебе сделает!

— А я есть хочу!

Повернулся Горбунок к Иванушке левым ухом — вынул Иванушка у него из уха белую скатерть. Только расстелил на земле — стали из скатерти закуски, заедки, куры жареные, пироги подовые…

Поел, попил Иванушка-дурачок, свернул скатерть, всунул коньку в правое ухо.

— Ну что? — спрашивает кобылица.

— Ничего, — говорит Иванушка-дурачок, — пусть живёт.

— Пусть он, Иванушка, до времени по лугам бегает, силу набирает. А нужен тебе будет, выйди в поле, свистни три раза, — станет он перед тобой, как лист перёд травой.

Сказала кобылица и из глаз пропала.

Пришёл Иванушка домой и лёг на печку.

— Ничего я на лугу не видал, ничего я на лугу не слыхал, — говорит братьям.

— Ну ладно, хорошо.

В ту пору, в то времечко сделал царь по народу клич: