Ненаучный подход

Анне было совершенно наплевать на налоги. И уж точно не хотелось сейчас никого видеть. Тем более — эту жуткую рожу со шрамом через все лицо. Тоже мне, мирный огородник! Это ж какой бороной его перепахало?

— Доброе утро, — неприветливо ответила она полевику, завязывая ленту. Отвернулась и попыталась незаметно вытереть глаза, но по тени усмешки в голосе гостя было очевидно — не вышло с незаметностью.

— Анна Мальцева, — устало и чуть удивленно выдохнул утренний посетитель. — Полтора года назад вы магией вытащили с того света обгоревшую циркачку. При таких ожогах ни один врач не взялся бы.

Анна невольно вспомнила сожженную отбивную.

Горелое мясо. Тошнотворный запах плоти, тихий стон девчонки, который стал бы истошным воплем, будь у нее хоть чуточку больше сил. Вихрь сил вокруг нее — смерть, ставшая жизнью, жизнь, что стократ хуже смерти… Страх, торжество, дикая усталость, боль — своя ли, чужая — неважно, все вместе, одна суть…

И безумный восторг некроманта, твари-в-себе, которую Анна так ненавидела.

Видит Бог, она хотела сказать «нет». Прогнать полевика ко всем чертям и забыть, как предрассветный сон. Пойти в кофейню с золотистым кренделем на вывеске, к булочкам с корицей и ванилью, к шкворчащей на сковороде яичнице…

Обжаренный бекон. Сгоревшее мясо. Обгоревшая девчонка…

В затуманенном усталостью воображении Анны они переплелись, стали одним целым, кошмаром почти наяву. Легкий приступ тошноты поставил точку в вопросе о завтраке.

Никакого бекона. Тем более что именно из-за того случая она и захотела поменять тему диссертации. С очень печальным итогом.

Анна спокойно, даже равнодушно ответила:

— Да, я. Но это было просто везение.

— Прекрасно! — уверенно прервал ее полевик, и тут же зачастил: — Пойдемте, пожалуйста! Только нам бы поспешать, а то не дождутся племяши мои, совсем плохи. У одного дырка в пузе, второму тоже не восторг, в костер рухнул. Из-за девки подрались, дурачьё. — И добавил, совершенно тем же тоном: — Да и проветрить бы тут, надымили вы. Кухарка, что ли, уволилась? Не плачьте, новую наймете.

Анна вскинула голову и в упор посмотрела на полевика. Глаза в глаза. Тяжелым, мрачным взглядом некроманта, ищущего, на ком бы сорвать злость. Тот выдержал полсекунды и отвернулся.

— Барышня, на вас вся надежда, — негромко сказал он. — Заплачу, сколько скажете, не совсем темные мы, слыхали, какие у магов гонорары.

Анна как будто наблюдала за собой со стороны. Эта странная, злобная девица выпрямилась, перекинула косу за спину и скомандовала:

— Идем. Минуту подождите, возьму инструменты. И учтите, если травмы криминальные, я обязана сообщить страже.

— Не извольте беспокоиться, Анна Георгиевна, — махнул рукой полевик, — за квартальным сами сбегаем. Все ж понимаем, стража — это стража… Никак без стражи. Да, это, я Семен. Все Сеней кличут. Вот.

— Ведите, Сеня.

От небольшого домика на окраине Гнездовска разило болью. Анна чувствовала это всем телом, каждым темным штрихом сути некроманта.

Ты ведь питаешься болью… Зачем тебе пирожки? Там, совсем рядом, есть кое-что намного вкуснее.

Слезы высохли, как только они повернули на узкую улочку, и стало понятно — почти пришли. С каждым шагом движения Анны становились все более уверенными и плавными. Так собаки идут к загнанной дичи.

Пятьдесят шагов до порога. Анна подняла голову, губы тронула легкая улыбка.

Тридцать шагов. Она всегда стремилась быть незаметной и чуть сутулилась, но сейчас плечи расправились сами собой, придавая скромной купеческой дочке осанку знатной дамы.

Десять. Такой легкой походки эта узкая улочка не видела никогда.

Злющий цепной пес поперхнулся лаем, лег у будки и едва слышно заскулил.

Семен про себя вздохнул с облегчением. Уставшая заплаканная девица, которую он застал над сожженным завтраком, никак не могла быть доктором, совершившим чудо. Зато эта жутковатая госпожа казалась способной на всё. И спасти, и уморить.

Видно, не обманул благодетель, когда велел за ней бежать.

В небольшой светлой комнатке на дощатых лавках лежали два молодых полевика, похожие как близнецы. «Как мертвецы», — эхом пронеслось у Анны в голове.

Расшитые занавески на окнах раздвинуты, чисто вымытый пол блестел, в ярком солнечном свете можно разглядеть каждую ниточку разноцветной скатерти на столике. Умирающие полевики, которых Анна видела одновременно магическим и обычным зрением, казались двумя сгустками серой могильной пыли.

Светло-русые волосы, носы картошкой, коренастые и плечистые, совсем как дядюшка. Оба явно оглушены каким-то зельем, но даже сквозь дурман чувствуется боль. Смерть совсем рядом, руку протяни, парни висят на волоске, с каждым беспокойным, неглубоким вздохом приближаясь к краю.

— Если бы вы позвали меня сразу, я смогла бы спасти обоих, — глухо сказала Анна, не глядя ни на Семена, ни на сидящую на стуле пожилую женщину-поляницу. — Какого черта ждали больше суток?