Ненавидь меня

Смотрю вниз на свое желтое платье в пол из плиссированного атласа. Оно довольно простое по сравнению с другими платьями, которые были надеты сегодня вечером, но именно поэтому оно мне так нравится.

Жаль, что мой парень так и не увидел меня в нем.

С замиранием сердца тянусь за бумажным стаканчиком, чтобы налить себе немного пунша. Беру половник, но замираю, когда краем глаза замечаю, что кто-то направляется ко мне.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу темные джинсы и черную толстовку с капюшоном Нокса. Под его пристальным напряженным взглядом моя кожа покрывается мурашками, а колени подкашиваются.

Он смотрит на меня так, будто в мире больше никого не существует.

Как будто я единственное, что он видит.

Ставлю стаканчик на стол, когда он подходит ко мне.

— Я думала, ты не придешь?

Он не отвечает, молча берет меня за руку. Затем, к моему полному удивлению, ведет меня на танцпол.

Диджей включает медленную песню, и когда из больших колонок раздаются первые ноты Nothing's Gonna Hurt You Baby группы Cigarettes After Sex, руки Нокса обвиваются вокруг моей талии.

Мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле.

Я заглядываю ему в глаза, пока мы раскачиваемся в такт музыке. У меня так много вопросов, которые прожигают дыру внутри меня… но внезапно все они перестают иметь значение.

Потому что он здесь… ради меня.

И это говорит обо всем, что мне нужно знать.

Закрыв глаза, прижимаюсь щекой к его предплечью, вдыхая его запах и погружаясь в его тепло.

Его руки скользят по моим бедрам, и хватка усиливается, словно он хочет прикоснуться ко мне всеми доступными только ему способами, но пытается сдерживаться, потому что мы на публике.

Мои глаза распахиваются, и я вдруг отчетливо понимаю, что все смотрят на нас. Несомненно, в замешательстве, потому что он не только мой сводный брат…

Мы с Ноксом ненавидим друг друга.

Точнее, раньше ненавидели.

Теперь мы нашли противоположный конец спектра.

Щеки вспыхивают, а внутри зарождается неприятное чувство. Нокс предпочитает прятаться в тени и не любит быть в центре внимания, в котором мы сейчас явно находимся.

Уже собираюсь сказать ему, что мы можем остановиться, но его глаза темнеют, и он хрипит: — Мне все равно.

Сердце замирает, когда он приподнимает мой подбородок, а затем переходит в полный галоп, когда его губы прижимаются к моим.

Сильные руки скользят вверх по моей спине, затем он обхватывает мою шею, прижимаясь губами еще сильнее, побуждая меня открыть рот. Первое прикосновение его языка посылает электрический заряд. От второго прикосновение все мое тело загорается.

Наклоняюсь, открывая рот шире, и он целует меня с таким страстным голодом, что я вся дрожу.

Рука на шее сжимается, требуя, чтобы я оставалась в этом моменте с ним. И я делаю это, потому что, честно говоря, не хочу быть нигде больше.

Просто хочу быть с ним, потому что, несмотря на то, что это неправильно, ничто и никогда еще не ощущалось таким правильным.

Глубокий стон вырывается из его груди, и, черт возьми, мне плевать, кто смотрит или может возразить. Я хочу, чтобы он задрал мое платье и взял меня прямо здесь.

Должно быть, мы на одной волне, потому что он разрывает поцелуй, хватает меня за запястье, полный решимости уйти.

Он идет так быстро, что я едва поспеваю за ним на своих каблуках.

Когда мы добираемся до джипа, ожидаю, что он откроет дверь на заднее сиденье, но вместо этого он дергает пассажирскую дверь.

— Залезай.

Я не знаю, что произошло и что послужило причиной, но его поведение изменилось.

Он садится за руль. Когда двигатель оживает, и он блокирует двери, мои чувства обостряются.

— Что случилось?

Его челюсть сжимается, прежде чем он поворачивается и тянется на заднее сиденье.

Замешательство и беспокойство достигают новых высот, когда он опускает небольшую черную сумку на мои колени.

— Здесь немного наличных и одежда, — Нокс засовывает руку в карман своей толстовки и достает что-то похожее на билет. — Автобус отправляется через сорок минут. Он отвезет тебя в Нью-Йорк, где ты будешь прятаться до тех пор, пока человек, которого я нанял, не найдет тебя и не передаст новые паспорт и удостоверение личности, чтобы ты могла уехать в Канаду.

У меня отвисает челюсть, и я качаю головой. Это так внезапно и неожиданно. Не понимаю, что, черт возьми, происходит.

— Твои слова бессмысленны, Нокс. Почему ты везешь меня на автобусную станцию? Почему я сбегаю…

— Потому что мне нужно обезопасить тебя, — хрипит он, вены на его шее вздымаются. — Так что хоть раз в своей чертовой жизни не спорь со мной, Бродяга. Просто делай то, что я тебе, блядь, говорю.

Я хочу возразить — потому что это безумие, — но беспокойство и убежденность в его тоне заставляют меня кивнуть.

— Хорошо. Но сначала мне нужно, чтобы ты сказал мне, от чего я бегу.

Потому что я ни за что не оставлю его и не сяду в этот автобус, пока не узнаю, что его так взволновало, что он ожидает, что я добровольно сбегу из этой чертовой страны.