Ненавидеть, гнать, терпеть

Очень скоро ноги и спина безжалостно болели, в груди покалывало. Однако даже при этих страданиях они продвигались совсем не с той скоростью, с какой хотелось бы Кадыченко. Он боялся, что вот-вот пойдет дождь, тогда тяжелая мокрая одежда и холод его доконают. А главное, нигде не было никаких следов присутствия Инны или других людей, и непонятно, стоило ли вообще тащиться в такую даль.

Он был в шаге от того, чтобы на все махнуть рукой и отправиться домой, когда услышал шум воды. От Ганя этот звук тоже не укрылся.

– Мы приближаемся к реке.

– Так и нужно, – авторитетно заявил Кадыченко.

– Нам нужна была река? Что же вы раньше не сказали, я показал бы более удобный путь.

– Нам не нужен более удобный путь, нам нужен тот, которым могла пойти Инна.

Этой версии Кадыченко придерживался из чистого упрямства, просто потому, что исправить ничего нельзя. Он чувствовал себя настолько плохо, что не отказался бы от дороги попроще.

Двигаться вдоль реки было удобно, если не приближаться вплотную к берегам. Там начинался откос, и растения стелились очень густо. На быстрое течение Кадыченко и вовсе не смотрел, голова кружиться начинала. Зато если оставаться ближе к лесу, можно было идти спокойно.

– Если у вас есть карта, я могу посмотреть, – предложил Гань. – Я неплохо знаю эти места.

– Не надо, иди давай!

Кадыченко понятия не имел, хватит ли ему сил добраться до города, он смертельно устал. Он двигался вперед просто потому, что поворачивать ни с чем было унизительно. А с неба, словно стараясь поддразнить его, сорвались первые тяжелые капли дождя.

Обстановка становилась совсем уж невыносимой, когда Гань указал вперед:

– Посмотрите туда! Вы не это ищете?

Перед ними наконец-то появились признаки цивилизации! Яркие неоновые цвета настолько резко выделялись на фоне зелени, что не заметить их было невозможно. Кадыченко даже сделал бы это первым, если бы у него остались силы держать голову прямо.

Но эта находка придала ему энергии. Он зашагал быстрее, игнорируя боль в ногах и стараясь не думать о том количестве мозолей, которое в итоге получит.

Яркие пятна на поверку оказались палаточным лагерем, причем заброшенным. Три палатки были установлены на берегу реки, у самого склона. Их закрепили хорошо, так, чтобы ветер и дожди не могли навредить им. Здесь же находилось черное пятно, указывавшее на костер.

Людей поблизости не было, как и личных вещей. Заглянув внутрь, Кадыченко обнаружил спальные мешки, лампы, фонари, и почти все это – новое, в упаковках еще.

– Это точно принадлежит вашей знакомой? – засомневался Гань. – Может, сюда приехал кто-то еще?

– Точно! Присмотрись внимательнее, это те вещи, копии которых мы видели в магазине.

– Но если это ее вещи, зачем она оставила их здесь?

– Не ее личные, – пояснил Кадыченко. – Зачем ей эта ерунда? Так она готовилась к играм. Думаю, тут был бы важный перевалочный пункт. Первый этап задания – доберитесь до палаток, второй – идите в пещеры. Здесь можно было бы оставить вещи и переодеться.

– Разумно…

– Не слишком. Она сильно рисковала, оставляя это здесь!

– Не рисковала почти, – возразил китаец. – Это летом – да, риск. Но зимой сюда никто не ходит, дороги для машин далеко. А насчет гор вы правы, они как раз близко, и там, дальше, вход в пещеру.

Это можно было считать успехом, хотя и не слишком большим. Кадыченко убедился, что разобрался в поведении Инны. Но какой ценой ему это далось! Он часто дышал, чувствовал, как кровь прилила к лицу, и даже дождь не избавлял его от липкой пленки пота.

– Тут нам нужно будет передохнуть…

– Да, обязательно, – кивнул Гань. – У вас кожа красная, это плохо. Что у вас болит?

– Ничего.

У него болела голова, мышцы, щемило сердце. Но он не собирался признаваться в этом китайчонку!

– Я постелю для вас спальный мешок, полежите немного.

– Стели, я сейчас прогуляюсь и вернусь.

Ему нужно было убедиться, что ожерелье не спрятано здесь. А вдруг – кто ее поймет, девку эту! Но «Сердце Мидаса» она бы не оставила на виду, как эти палатки, его она бы спрятала.

Не обращая внимания на дождь, Кадыченко прошелся вдоль лагеря. От холода сейчас даже становилось легче, хоть и не сильно. Не нужно было так далеко ходить… Или, может, нужно было приучать себя ходить раньше? Но он и не думал, что собственное сердце способно так его подставить! Внезапно все ворчание врачей о лишнем весе перестало казаться таким уж нелепым.

Под конец Кадыченко подошел к самому берегу. Чуть ниже шумно спешила куда-то, пенясь, река – от частых дождей она поднялась, это было видно по кустарнику, скрывшемуся в волнах. Вообще, красивое это место, но только если сюда не приходится несколько часов идти по вязкой земле, в которой утопают ноги.

Он начал разворачиваться, чтобы вернуться в лагерь, – и это движение неожиданно стало роковым. Его вес, дожди и набравшая силу река сделали свое дело, и землистый склон просто осыпался у него под ногами. Кадыченко не был ни достаточно ловок, ни достаточно быстр, чтобы ухватиться за ветви деревьев, он камнем полетел вниз, в пенистую воду.