Ненавидеть, гнать, терпеть

– Лично мне на рейтинги вообще плевать. Это вы можете обсудить со своим отцом, который вложил в этот проект деньги.

– Вы раскрыли мое инкогнито!

Где она слов-то таких набралась?

– Александра, ни о каком инкогнито тут и речи не шло.

Как и следовало ожидать, Сандра никуда не уехала, перебесилась и на следующий день забыла о своих требованиях. Остальные восприняли информацию спокойнее, однако приняли ее близко к сердцу. Появилась общая атмосфера настороженности, которая Ланфен не нравилась. Она перестала видеть всю картину, не могла сказать, кто из участников чем занимается, и ее это нервировало.

Тогда Ланфен решила просто отстраниться от происходящего, как и полагается ассистенту. Она избегала контактов с участниками, не пыталась понять, что они делают, но и не скрывалась от них.

Развлечений у нее было не так много. После заката здесь частенько становилось по-зимнему холодно, и гулять по темным улицам совсем не хотелось. Тогда Ланфен устраивалась в большом холле на втором этаже, где была оборудована компактная зона отдыха. Там стоял телевизор, правда, неработающий, комнатные цветы, книги и газеты на китайском, да еще – столик с шахматами. Он был единственным развлечением, которое Ланфен считала интересным.

Отсутствие соперника ее совершенно не смущало. Ей и прежде доводилось играть в одиночку, и так было интереснее. Среди ее знакомых было мало тех, кто мог играть с ней на равных.

– Не возражаете, если присоединюсь?

Она заметила Белых издалека – человека с его параметрами сложно упустить. Но Ланфен до последнего момента не обращала на него внимания, надеялась, что он поймет намек и оставит ее в покое. Однако он был или недостаточно умен, или слишком нагл.

– Запретить вам это я не могу, мы в зоне общего пользования, – сдержанно улыбнулась Ланфен.

– Партию?

– Охотно.

Она сильно сомневалась, что фермер сделает эту игру интересной. Но начать партию одна Ланфен не успела, фигуры стояли на своих местах, и отказ Белых был бы почти хамством.

– Насчет Кадыченко спрашивать будете, я угадала? – вздохнула она.

– Не вижу смысла. Он не та фигура, которую стали бы убивать, если только он случайно не наткнулся на что-то очень важное. Но даже если так, вам бы он об этом рассказать не успел, не стал бы. Он интересовался деньгами, а это подразумевает скрытность.

– Ведете досье на соперников?

– Просто отличаюсь наблюдательностью. Ваш ход.

Он играл неплохо, но интриговало даже не это, а то, что он абсолютно не думал над ходами. Это Ланфен могла взять паузу, составляя стратегию. Стоило ей передвинуть фигуру, как Белых делал ответный ход, причем поразительно грамотный.

– Что касается внимательности, вы не солгали. – Новая улыбка со стороны Ланфен была уже искренней.

– Я вообще считаю, что ложь – это ресурс, который должен использоваться при крайней необходимости. Я не знаю, насколько вам нужна общая картина происходящего, но ее, думаю, вы можете узнать у Тимура. Если вы заметили, он практически никогда не сидит в отеле, у него есть мгновенный доступ ко всем записям. Он ответит на ваши вопросы.

Тимура она как раз не видела давно, но только сейчас это заметила. Ланфен вообще о нем забыла, настолько неважным он ей казался. Да и теперь она не считала нужным выспрашивать его о чем-то, пусть делает свое дело.

– Вы так и не сказали, для чего подошли ко мне.

– Шахматы – одна из древнейших игр человечества, которая сегодня, к сожалению, постепенно забывается. Редко когда удается найти человека, с которым можно сыграть. Это само по себе повод для общения.

– Ну, я-то вас не порадовала! – рассмеялась Ланфен.

Она проигрывала ему быстро и очевидно. Такого еще не случалось! Она не была международным гроссмейстером, однако если и проигрывала, то с боем. А тут создавалось впечатление, что взрослый играет с ребенком, едва знакомым с правилами и фигурами.

Это не злило Ланфен, скорее, удивляло и забавляло. Если бы такие мелочи могли вывести ее из себя, хорошим она была бы психологом!

– Напротив, порадовали, – возразил Белых. – Не позвольте тому, что я делаю ходы быстро, смутить вас. Это… особенность мышления такая. Обычно мои соперники даже не заставляют меня думать, я знаю все их ходы наперед. А ваши не знаю, и этим вы меня интригуете. Я не отнимаю ваше время?

– Нисколько. Похоже, я проиграла. Еще партию?

– Сочту за честь.

Ланфен читала его досье, но там была только поверхностная информация. Белых был тихим, скрытным, как ей показалось, немного инертным. Он не относился к участникам, вызвавшим ее основной интерес. Теперь же, когда она слушала его речь, наблюдала за движениями, ей становилось любопытно.

– Кто научил вас так хорошо играть?

– Этот вопрос нужно разделить на две части, – отозвался Белых. – Играть научил друг моего отца. Но он играл отвратительно. Он объяснил мне правила игры, не более. Дальше я уже сам разбирался. Это очень любопытно.

– Нечасто встретишь человека вашей профессии, который так мастерски играет.

– Все верно – поэтому у меня мало достойных соперников. Но это нормально, я привык к одиночеству, оно – мой старый друг.