Ненависть

Ответов не находилось, но чувство того, что ей надо быть здесь было настолько явственным, что Луиза отбросила сомнения. Уверенность в том, что происходящие за дверью события касаются ее самым прямым образом, заставила ее надавить на ручку. Смазанные петли провернулись без звука, и Луиза увидела квадратную спину, и блестящую от пота плешь. Затаив дыхание она беззвучно застыла в проеме, а явно незваный посетитель полностью поглощенный своими мыслями по-прежнему ее не замечал. Стоя у изголовья кровати он, словно в раздумье смотрел в лицо раненому, а через мгновение вдруг резко наклонился и схватил с постели одну из подушек.

То, что этот человек собирается сделать стало настолько очевидным, что привело Луизу в замешательство. Мне что, в очередь встать, — мелькнула шальная мысль, — не слишком ли много желающих отправить графа в мир иной. Первая оторопь проходила, сменяясь праведным гневом.

Я вытаскивала его с того света совсем не для того, чтобы какай-то урод задушил его во сне.

Острое чувство неправильности происходящего подняло в душе яростную волну и вылилось в гневный окрик.

— Эй ты, отойди от него! — Луиза еще не знала, что будет делать дальше, но в том, что она должна остановить негодяя сомнений не было.

Убийца вздрогнул, и замер, согнувшись над кроватью в нелепой позе. Мгновение полной тишины, казалось, длится вечность, но вот шишкастая голова начала медленно поворачиваться, и на девушку уставилось широкое скуластое лицо с маленькими поросячьими глазками. Секунду мужчина молча мерил ее глазами, словно оценивая степень исходящей угрозы и, наконец, растянув рот в подобие улыбки, продемонстрировал отсутствие двух передних зубов.

— Не мешала бы ты, баронесса, сама же хотела его кончить?

— Не твое это собачье дело, мразь! — Луиза вдруг завелась. Упоминание о неудачной попытке вызвало злость в первую очередь на себя саму. В голове пронеслась вся абсурдность и нелогичность ее поведения в последнее время.

Сначала хотела убить, потом спасла, рискуя своей жизнью, сейчас снова пытаюсь спасти и опять подставляюсь, а все это для того, чтобы убить его, в конце концов. Бред!

— Так что, мы договорились? — Голос Щербы прозвучал тихо и вкрадчиво, а сам он медленно сделал шаг навстречу.

В мягком, беззвучном движении этого квадратного коротышки ощущалась грозная грация опасного хищника, подкрадывающегося к добыче.

— Ты не мешаешь мне, я не трогаю тебя.

Единственную дочь и наследницу старый барон Бренер воспитывал как сына, которого не послала ему судьба. Оружие, лошади и охота, вот и все игрушки ее детства, а сыновья дружинников ее друзья и наставники. Никогда не жди, пока тебя ударят, всегда бей первой, так смеясь, говорил ей отец, когда она приходила с синяками и расцарапанными коленками.

Рефлексы сработали быстрее, чем Луиза успела сообразить, тело само метнулось к огромному камину в углу, и кривая чугунная кочерга взлетела вверх, зажатая в ее руках.

— Стой, где стоишь, или я размозжу твою мерзкую башку! — Глаза девушки сверкнули решимостью.

Напугать такого бойца как Щерба было непросто, и уж точно не кочергой в девичьих руках. Его движение ни на мгновение не замедлилось.

— Дамочка желает поиграть, — Рот ощерился в сальной ухмылке, — видать понравилось тогда.

Он тут же уклонился от просвистевшего чугунного прута и рванулся вперед, но толстая как бревно рука схватила воздух.

Дворовое детство и борьба с более тяжелыми и сильными противниками сказали свое слово. Луиза была готова. Скользнув под пролетевшей рукой, она выпрямилась и встала, вновь готовая нанести удар.

Теперь Щерба занервничал, времени на эту возню не было, все надо было сделать быстро и без свидетелей. Ладонь скользнула к голенищу сапога, и в ней блеснуло стальное лезвие отточенного ножа.

— Ладно, дамочка, — он отбросил ставшую уже ненужной подушку, — давно пора было это сделать.

Щерба, напружинившись, приготовился решить все одним ударом. Обманное движение вправо, свист пролетевшей мимо кочерги и по лицу матерого убийцы проскользнула волна удовлетворения, — ну вот и все, голуба. Рука уже пошла вперед, ожидая мягкого сопротивления от входящего в живую плоть ножа, когда прозвучал тихий, но гневный голос, которому он привык подчиняться беспрекословно.

— Не смей!

Глава 15

Глаза открылись, но все что они увидели это смутное мелькание каких-то тел. Очнись! Очнись! Очнись! — затарабанили в голове маленькие молоточки. Вийон напрягся, пытаясь вырваться из небытия, но организм отказывался подчиняться. Веки словно налитые чугуном неудержимо опускались обратно. Молоточки забили в настоящий набат, сознание заметалось в предчувствии непоправимой беды, а кто-то невидимый безмолвно кричал и звал его на помощь.

Вийон сжал зубы, собирая волю в кулак. Резко ударило болью во всем теле, в глазах потемнело, будто желтые кабаньи клыки вновь распороли ему живот. Перед закрытыми глазами вспыхнули яркие голубые зрачки, и распахнутый в немом крике рот.

Вийо-он!

Она звала на помощь! Его беспощадное видение, его таинственная богиня молила очнуться.