Ненависть навсегда

– Бесплатно, – объяснил тот. – Я плеснул тебе как владелец этого пивного магазина.

Глеб с недоверием покосился на собачью морду, сел назад на стул. Только отхлебнув, понял, что владелец не так прост, как кажется: теперь, распивая бесплатный алкоголь, Глеб будет чувствовать себя неловко, если не спросит что-нибудь про вакансию.

– А зарплата у вас какая?

– Сколько хочешь?

– В агентстве недвижимости мне предлагали сорок тысяч оклада, плюс процент с продаж.

– Столько предложить не смогу, но двадцать семь – вполне.

– Жалко.

Наступило молчание, в котором слышались глотки. Когда содержимое в кружке позволило запрокинуть голову, Войнов Глеб через стекло бокала заметил макушку мужика. Повернувшись к краникам, тот будто оценивал, скольких денег может стоить работа бармена.

– Тридцать тысяч максимум, – повернулся на звон пустой посуды. – Ты обмозгуй, прежде чем отказываться.

– Но у меня даже опыта работы нет.

– Расслабься, это не требует особенных знаний. Работать барменом легче, чем риэлтором. Местами даже интереснее.

В подтверждение своих слов он начал наливать еще одно пиво. Понять, кому оно предназначалось, было несложно.

– Что, захмелел?

– Немножко. Я давно… не пил давно. – Опьянение не приходило, но голос обрывался, как у пьяного.

– Ничего, халява лишней не бывает. Пей, пока наливают.

И все же в третьей кружке чувствовался явный подвох.

– Я одного вразумить не могу, – спросил Глеб, – в чем заключается эта ваша заинтересованность? Я ведь не специалист. Даже пиво правильно наливать не умею.

– В том и дело, что специалист мне не требуется. Я за рациональный подход: наливать пиво может кто угодно. Просто льешь по стенкам, чтобы предотвратить образование пены. Я и сам могу этим заниматься, но сейчас особенный случай. – Сдвинув брови, на его лбу образовалось несколько складок. – Жена в роддоме. Не знаю, зачем я там сдался, но она просит быть рядом. И пока не начала рожать, мне в срочном порядке нужно найти человека, который бы смог работать за баром. Возможна дальнейшая перспектива. Вот, например, у меня девушка официанткой работала, сейчас как исполнительный директор.

Войнов Глеб пил, слушал и кивал, пребывая в уверенности, что никого в пивной больше нет, кроме их двоих – как из служебного помещения вдруг вышла девочка. У нее была прекрасная грива соломенных волос и миленькое, как у куколки, личико. Но больше всего внимание привлекали ноги, которые сочными формами очерчивались среди классических штанов.

– Что случилось, Альберт Владимирович? – спросила она зевая. – Неужели посетители в одиннадцать часов утра?

– И да, и нет, Мари, – владелец указал на Глеба. – Паренек про работу спрашивает.

Девочка посмотрела на Войнова Глеба мельком, без особого внимания, как на неодушевленный предмет, ровно если он был бы яблоком. Сказала «А» и скрылась обратно за дверью.

Своим равнодушием этот взгляд напомнил истинное положение вещей: кто Войнов Глеб такой и что он из себя представляет. Ничего. Он сер и пуст как личность, не представляет ценности для общества. Глеб, как и его братва, уйдет из мира не оставив следа, и никто этого не заметит. Выпитое мешало собрать все в слова, тем не менее мысли, смутные, несформированные, висели в голове серой тучей. Какое-то паршивое ощущение… ощущение, словно он непригоден для этой жизни. Парни тоже это чувствовали. Глеб ошибочно полагал, будто их связывал один дебош. Они были объединены нечто большим – философией, взглядами на мир. Почему воспоминания о братве являются так часто, подумал Войнов Глеб, и по щелчку понял, что это дурной знак.

– Ты куда?

– Мне пора.

– Как-то ты резко подорвался. Все в порядке? Что-то случилось?

– Да. – Этого не объяснить словами, но он чувствует: случилось непоправимое. – Моя братва умерла.

– Что? Барабан? – Собачья морда прищурилась, на лбу вновь вылезли складки. Слов, видно, владелец не разобрал.

– Ой, да ничего!

– Постой, подожди минутку, – окрикнул он. – Держи, на салфетке мой номер. Позвони завтра по поводу работы, если надумаешь.

Глеб кивнул, ничего не отвечая. Если ответит, плач все равно оборвет его слова.

Он запихнул салфетку в карман и выбрался из пивной, будто из ямы. Каши на дорогах стало больше, чем прежде. Тротуар занесло снегом полностью, у фасадов домов скопились сугробы, которые не иначе как поставили перед собой цель дотянуться до окон первого этажа. Когда Войнов Глеб наступил на свежую белую насыпь, нога поехала куда-то в сторону, и он, потеряв равновесие, грохнулся на спину. Удар сбил дыхание, но боли не чувствовалось. Снежинки неторопливыми движениями спускались с затуманенной выси, оседали на его ресницах, прикасались к носу, щекам, и спустя мгновение таяли, покрывая лицо влагой. Тут-то Глеб и расплакался.

Глава 35

– Если честно, мне не верилось, что ты собираешься здесь работать. – Мари протирала пивные краники тряпкой.