Ненависть навсегда

Кто-кто, а Анатолий Жемчужный в отличие от некоторых не допустил ошибок в собственном плане. Ровно семь дней назад, в прошлое воскресенье, он выдал лист, где свежей краской была расписана жизнь Володи на неделю, точно в воспитательной колонии. Сегодня после ужина отец распечатает еще один, но вряд ли содержимое будет отличаться от прежнего режима. Если, конечно, Жемчужный Володя не будет настаивать на своем.

– Это мое свободное время, и я могу использовать его, как захочу. – От супа исходил манящий запах, но Володя не стал брать ложку. – Пусть хоть на тренировки. В твоей распечатке нигде не написано: «никакого бокса».

– Если это важно для тебя, могу внести пометку. Ты не умеешь распоряжаться свободой, Володя, и ты это неоднократно доказал. А раз так, то у тебя ее вовсе не будет.

– Безусловно, Володя наказан, – вмешалась в разговор матушка, усаживаясь за стол, – но не может же он целыми днями заниматься только уроками! Володя все-таки не робот. Иногда ему будет полезно проветрить голову на тренировках, ведь так он, по крайней мере, сможет с большим вниманием подходить к своим основным занятиям.

Анатолий Жемчужный разглядывал сына, будто бы ждал, пока мысли напечатаются у Володи на лице.

– То есть ты хочешь сказать, – чуть ли не по слогам проговорил отец, нарушая тишины, – хочешь сказать, если он будет тренироваться, то станет лучше учиться? Мне думается, это только отвлечет его.

– Нет-нет, ни в коем случае. – Выдал Володя, осознав, какие слова ждет от него семья. – Спорт не будет меня отвлекать. Наоборот, поможет в учебе. – «Раз обращаются, как с дураком, то им и буду» – Бокс в этом плане полезная штука: каждый раз, когда пропускаешь, то чувствуешь, будто становишься умнее.

– Пять часов, – перебил отец, не в настроении выслушивать остроты, – пять часов это три тренировки в неделю. Выбери дни и внеси их в расписание. Но теперь ни слова больше о боксе. Давайте ужинать.

Отец положил салфетку на брюки, придвинул тарелку поближе. Затем он покрошил щепотку какой-то ароматной травы в суп, но для чего, Володя так и не понял. Любое блюдо, приготовленное из молочных продуктов, отличается собственным тонким вкусом, а приправа лишь разрушает его. Сливочный бульон, соль, креветки, и ничего больше. Володя очистил тарелку несколькими движениями – настолько вкусно было.

– Уже все? – от удивления на лбу у отца образовались складки. – Где ты научился так быстро есть?

«В тюрьме, отец, в тюрьме». Но сказал только:

– Я просто проголодался.

– Может, добавки? – спросила матушка.

– Нет, ма, благодарю. Очень вкусный суп.

Володя поднялся из-за стола и тем же вечером сказал отцу, что для тренировок выбирает вторник, четверг и субботу, как дни менее загруженные. Тот согласился. В эти дни, помимо школы, проходило всего лишь по два индивидуальных занятия, а в субботу – курс по математике в МГУ.

Жемчужный Володя радовался вновь обретенной возможности посещать тренировки, но радости хватило недолго. На первом же спарринге ему не удалось выполнить и половины того, что делал раньше. У него просто не хватало сил. Учеба, курсы, подготовительные занятия, которые шли одни за другими, не прерываясь, высасывали из Володи жизненные соки. Теперь все чаще вспоминалась та самая речь Войны о школе, и все чаще Володя находил ей подтверждение. Из-за непрерывной умственной нагрузки в организме у него как будто развилось недомогание.

Единственное, что не позволило Жемчужному Володе загнуться в период с января по февраль – надвигающееся Первенство Москвы. Какие-нибудь мелкие окружные состязания Володя не любил, а вот крупные соревнования – другое дело. Когда ты путешествуешь по стране, наблюдая однотонные, но исторически значимые города России, размещаешься в гостинице за несколько дней до выступления, становишься на весы перед сотней людей, которые жадными глазами следят за цифрами, чтобы твой вес не оказался больше заявленного… в этом есть ощущение важного, масштабного события. Это место, где встречаются десятки, сотни противоположных сил, отчего сам воздух искрится. Иной раз смотришь на соперников: они сосредоточены, напряжены, лица угрюмы, строят из себя убийц. Их наставники тоже чем-то озабочены: режим питания, судейство, жеребьевка. И сам становишься серьезней некуда. Разве способно ли «дело проходное» объединить стольких людей, разных наций и возрастов, учитывая, что все «перерастают этот период»?

Волей судьбы чемпионат организовали в спортивном городке, расположенном на окраине Москвы, и размещение на его территории считалось обязательным.