Ненависть навсегда

В двадцатых числах февраля Володя вырвался из учебной рутины и оказался в эпицентре праздника. Тренера, собравшись в кучу, спорили о наилучших исходах жеребьевки, каким бойцам удобнее боксировать, и обсуждали недавние корректировки в правилах бокса. Гул голосов наполнял зал, пока Жемчужный Володя в одних шортах стоял на холодном железном подносе, наблюдая вес собственного тела. И чувствовал радость. Шестьдесят три килограмма – Володя уместился в первую полусреднюю весовую категорию, а также вырвался из плена, умственного плена, где его насиловали правилами и математическими вычислениями. Наконец-то можно выкинуть формулы из головы. Завтра ему понадобится только скорость и кулаки.

В конференц-зале, устеленном красными дорожками, помимо тренеров находилось множество спортсменов. С высоты было видно каждого. Некоторые сидели на полу, потягиваясь и разминая мышцы, другие, как статуи, расположились вдоль стен в томительном ожидании более тяжелых категорий. Соперники Володи, целая куча голых по пояс ребят, топтались у подножья сцены, где происходила официальная «вешалка» среднего веса. Все они напрягали слух в надежде услышать собственную фамилию, но судьи крикнули Жемчужного. Когда Володя поднялся на возвышенность, он сперва растерялся, ведь с такими контрольными весами ему никогда не приходилось сталкиваться – механические, раритетные, они будто бы являлись воплощением боксерского духа. Как только судья передвинул грузики в нужное положение и одобрительно кивнул, секретарь за столом попросил отметиться в ведомости. Расписавшись, Володя узнал, что его весовая категория самая крупная по количеству участников – двадцать два человека. «Хотя должно быть двадцать один» – подметил он про себя. На Первенство Москвы приехало победители отборочных, и только один боец здесь лишний. Вот он, под первым номером – Жемчужный. За него договорились.

Когда Володя спускался по ступенькам, трое спортсменов расступились перед ним, освобождая дорогу. Не сказать, будто он выглядел мощнее их. Наоборот: у ребят был развитый торс, более крепкие руки и до того раскачанная грудь, что через кожу просвечивались волокна мышц. Однако красота тела ничего не решает в боевых искусствах, все знают это. В боксе приводятся другие аргументы, и у Жемчужного Володи имеется самый очевидный – высокий рост. Преимущество раскрылось во всей красе, когда он сошел со ступенек. Соперники дышали в грудь, Володя – поверх голов.

Тогда-то Володя и встретился взглядом со своим главным соперником. «Машина» – такое прозвище он избрал для выступлений. Человеку, далекому от спортивного сленга, может быть и не сразу будет понятно значение, но назови тот себя «Бык», вопросов возникало бы в разы меньше. Настолько же высокий, как Жемчужный Володя, Машина обладал звериным здоровьем и нокаутирующим ударом. С последней встречи он вырос еще, плечи его точно трещали от мощи.

Оба поздоровались, качнув головой, но руки жать не стали.

Пожмут завтра, перед финальным боем, Володя это нутром чувствует.

Глава 37

О том, что Жемчужный Володя занял второе место на Первенстве Москвы, Глеб узнал из телефонного разговора, когда связался со своим другом-боксером после трехдневного затишья. Проминая утренний, еще нетронутый слой снега бордовыми сапогами, Глеб шагал по остановке квадратом, радуясь в глубине души, что расстояние в семьсот километров не способно повлиять на дружбу, и они, несмотря на преграды, продолжают общаться с Володей так же тесно, как в колонии. Даже эта ублюдская лужа рвоты, брызгами разлетевшаяся в центре остановки, не омрачала настроения. Стоило ей появиться в поле зрения, Глеб поворачивался на пятках и шагал в другую сторону. Сразу видно, что вчера была пятница.

– Рад ли я серебру? – переспросил Жемчужный Володя. – Знаешь, Война, у меня такое ощущение, будто второе место – это самое обидное из призовых.

– Почему? Вторым быть лучше, чем третьим, это факт.

– Фактически может быть да, но не психологически. Бронза приносит больше радости, чем какая другая медаль. Вообрази свои ощущения, когда ты находишься в шаге от вылета, но у тебя еще есть шанс зацепиться. Либо ты в тройке сильнейших, либо приехал на соревнования зря. Затем выходишь на ринг и взрываешься: бьешься, будто последний раз в жизни, показывая все свое мастерство. Если выигрываешь, то победа воодушевляет, чувствуешь себя каким-то героем. – Хруст снега стал таким же громким, как голос Володи. Глеб остановился и прикурил. – Золотой медалью ты гордишься просто потому, что оказался самым сильным. А серебром… при серебре свой последний бой ты проиграешь. Ты – сильнейший из проигравших, стоишь с унылым лицом на пьедестале, когда вокруг тебя все улыбаются.

Потребовалось две затяжки, чтобы приехал автобус. Толкаясь, старухи ринулись к дверям, будто бы в могилу. Но следовавший за ними толстый и широкий мужик, не очень-то спешил. Прежде чем полезть в салон, он поднес палец к носу и сморкнулся. Желтые сопли легли на снег.

– Но обиднее всего другое, – не останавливался Володя, – обиднее всего, что я опять проиграл Машине.