Ненавистная пара

И да, немаловажную роль в постепенном натяжении моих нервов, само собой, играло отсутствие секса с моей истинной последние пару дней и то, как меня бесило, что она противоречит мне, соглашаясь с Кририком.

Понятно, что все мы заинтересованы в успехе нашего безумного похода (хотя хер его разберет, в чем тот успех заключается) и имеем право обсуждать обстоятельства пути, а моя пара может придерживаться мнения на них, не совпадающего с моим, однако почему оно должно обязательно быть таким же, как у сраного дрыща-мага? Того самого, что, между прочим, не особенно-то верит в искренность твою, любимая ты моя, и подозревает в намерении поиметь меня… Опять! Да бес его побери, быть употребленным Летэ с целью удовлетворения взаимной похоти я бы не отказался. Сейчас же. Мне необходимо физическое подтверждение, что она у меня есть. Зверю это нужно. Но мы заняты проклятым путешествием на благо всех живущих. Тьфу, зараза! Начинаю чувствовать себя каким-то слабаком, нытиком и озабоченным придурком, эгоистом до мозга костей. Все вокруг такие преисполненные энтузиазма по поводу участия в великой миссии, а все, чего с каждым часом больше и больше хочу я, — это закинуть Летэ на плечо, пожелать всем удачи и, наплевав, будет ли она им и правда сопутствовать, смотаться подальше. В укромное местечко, где будем только мы и никого больше. Прямо-таки отупел и зациклился на этом.

Мы выбрали один из гостевых дворов весьма сомнительного качества на окраине города. Его постоянные посетители — такие же, как и мы, мутные личности, не готовые светить своими лицами в центре. Причины могли быть какими угодно, но порядочным людям в подобном месте точно появляться не стоило бы, если нет желания пощекотать нервы или найти на свою задницу приключений.

Но едва вошли в зал закусочной и я увидел лицо хозяина за стойкой, понял: мы, очень похоже, прогадали с выбором пристанища. Его конопатая рожа с жидкими сальными усами и бородкой была мне смутно знакома. Откуда — не помню, но точно пересекались когда-то. И судя по тому, как он всматривался в меня, то тоже припоминал. Но разворачиваться и сваливать было поздно. С такими лучше уж договориться. Или напугать их.

Я обхватил плечи Летэ, практически утыкая лицом себе в грудь, и огляделся. Она и так пряталась под капюшоном, но чем лучше скрыты черты женщины, за чью поимку назначена награда, на которую можно еще две таких забегаловки отстроить, тем лучше.

— Что-то посетителей у тебя не густо, хозяин, — бодро отметил окружающее запустение и предупреждающе прищурился, пялясь в почти бесцветные зенки, в которых уже появился алчный блеск.

— Дак как поцапались наши с вашими, так и заглохло все как-то, — тихо, чтобы слышали лишь мы, но уверенно ответил мне мужик, демонстрируя, что он не робкого десятка. — А еще какой-то месяц назад и не протолкнуться было. Ваша братва — те еще не дураки выпить и девок пощупать от души, местные… слезы одни, скупердяи бесовы!

И он смачно сплюнул на пол.

— А ты, выходит, любишь гостей пощедрее? — продолжая многозначительно щуриться, уточнил я. — И насколько ты их любишь?

— Настолько, что приму двойную плату за мои лучшие комнаты от вас с благодарностью, обеспечу всем по высшему разряду да и забуду ваши лица, как только двери за вами закроются.

— Вот это обслуживание! — кивнул я ему, выуживая монеты из дорожной сумки. — Нам ванну и ужин повкуснее, да чтобы белье на постели не сырое!

— И девку, — буркнул Гаррет за моей спиной, — погорячее.

— Двух, — поддержал его Кририк. — Лично мне.

Хозяин пошел нас проводить в так называемые лучшие комнаты, что оказались под самой крышей, и, распахнув окно, продемонстрировал наличие хорошо оплаченного нами преимущества — широкого карниза, который через несколько метров преображался в изящный, но явно надежный мостик, ведущий на крышу здания на параллельной улице.

— Вон там, — конопатый указал на стену напротив, — есть рычаг. Если перейти и нажать — мостик рухнет вниз.

В случае бегства необычайно удобно: пара десятков шагов — и ты уже совсем в другом месте с приличной форой, потому как преследователям придется бежать вокруг квартала.

— Лишь бы он с нами не рухнул, — пробормотал я, пока Летэ продолжала хранить молчание, максимально сутулясь и пряча лицо.

— Обижаешь, двуликий! У моего заведения репутация, и я ею дорожу.

Он пошел на выход, но в дверях замешкался.

— И это… я бы советовал девку-то твою особо примечательную парнем вырядить, постричь покороче, что ли, или наоборот понамазать, заголить, шлюхой заделать, им-то толком никто и в лицо не смотрит. И не жми ты ее так, не тискай — оно же только сильнее в глаза бросается.

— Ты даже не вздумай… — начал я, но кабатчик меня оборвал:

— Брось, я тут уже столько раз пуганый, что не проймешь. Не продам я вас, отдыхайте спокойно. Я же не совсем дурак и понимаю, что больше монет в этом случае скорее уж смерти подобно.

— Что же ты у меня примечательная такая, ну никак не спрячешь! — ворчливо сказал Летэ, которая сбросила плащ с облегченным вздохом и выпрямилась.