Ненавистная пара

— Опять не такая? — наклонила она голову на бок и сделала пару шагов ко мне, будто подкрадывалась, и мой зверь вкупе с членом моментально сделали на нее стойку. — Хотел совсем незаметную?

Она, дразнясь, спустила с одного плеча платье сразу вместе с нижней рубашкой, приподнимая брови и усмехаясь, а я тут же прилип глазами к обнажившейся коже в россыпи золотистых веснушек и тяжело сглотнул, ощущая, как стремительно сохнет во рту и растет мой голод по ней.

— А какой из вариантов моего преображения предпочел бы ты, Лор? — продолжила дразнить моя пара, спуская платье и со второго плеча, задерживая его падение вниз над самыми сосками и тем лишая меня шанса лицезреть их сию же минуту, и я услышал скрип собственных зубов, только теперь осознав, что сжал их так сильно. — Хочешь под собой увидеть стриженного мальчишку? Рыжего, сладкого, покорного? Или шлюху, умоляющую поиметь ее пожестче?

Вообще-то, шлюхи ни о чем таком не просят, разве что в надежде, что так клиент «приплывет» побыстрее. Им бы свои деньги поскорее отработать, и чем легче это пройдет, тем лучше. Но это точно не то, о чем я буду сейчас думать, и, само собой, не то, о чем я стану хоть когда-нибудь говорить со своей истинной.

— Тебя хочу, — прохрипел, прочистив горло, ощущая, что все тело привычно потяжелело и одновременно стало легче воздуха, загудело, напряглось, готовясь для нее одной. — Какой быть для меня захочешь. Любую возьму и всегда стану выпрашивать еще. Но, Летэ, любимая, нам скоро принесут ужин и воду вымыться.

— Вот и я о том же, — совершенно шаловливо подмигнула она, отпуская ткань в свободное падение, и мне прицельно в голову шибануло ароматом ее похоти. — Успеем по-быстрому разочек? Я так соскучилась!

Ну-у-у во-о-о-т и все-е-е! После этой фразы и вида ее заострившихся, указывающих прямо на меня сосков все, кроме потребности взять и отдать себя, вымело из моей башки внезапным ураганом. Пусть хоть что там…

— Ты однозначно успеешь, — рыкнул, подхватывая ее и вжимая спиной в стену.

— Кровать в двух шагах, Ло… О-ох! — выгнулась Летэ, врезаясь затылком в стену, принимая мое вторжение сразу, готовая, влажная, обжигающая.

— Да плевал я…

Столкнув наши рты, замолотил бедрами, отпуская копившееся эти дни вожделение и напряжение, обращая их в бурную реку нашего наслаждения. Долбил, врывался, упиваясь родной теснотой, острыми укусами боли от впивающихся в кожу головы и плеч ногтей моей пары. Стонал в ее жадные, выпивающие меня и питающие страстью в ответ губы. Ловил ртом набирающие силу вскрики близкой развязки, а членом — эти восхитительные, тугие сжатия в ее лоне, уносящие меня следом в наше общее обиталище эйфории. Смотрел не отрываясь, алчно поглощал каждую гримасу и судорогу оргазма Летэ, вливая в него свой, дополняя, питая новой мощью и гранями, заставляя длиться и длиться это мгновение общего беспредельного кайфа. Сгорал, парил, опустошался до предела, наполняясь ею, становясь от этого собой. Таким, каким не был никогда прежде. Ее… Для нее.

— Пошел ты к бесам, Кририк, — прошептал, задыхаясь в потную, разгоряченную кожу Летэ, обессиленно уткнувшись в изгиб ее шеи.

— Чт… Что ты сказал? — спросила она, еще всхлипывая и содрогаясь вся от затухающих волн и внутренних спазмов, что ощущал и на своей пока твердой в ней плоти.

— Ничего, любимая.

Ничего. Ничто не имеет значения. Потому что даже если ты меня ведешь на смерть, как тупого барана на заклание, я иду туда добровольно и охотно. Ради того, чтобы хоть по пути чувствовать все это.

Глава 36

Я едва успел обернуть расслабленно улыбавшуюся Летэ в покрывало с постели, как в дверь постучали. Явился крепенький белобрысый парнишка со здоровенными парующими ведрами воды. Я постарался всячески перекрыть ему обзор на свою пару, но быстро понял, что напрасно переживал. Мальчишка сильно косил и не проявлял к нам никакого интереса, явно пребывая где-то в собственном мирке, что свойственно умственно неполноценным людям. Грамотно подобранная прислуга для подобного местечка. Ничего не сболтнет, потому что ничего толком и не видит, не замечает, не запоминает. Не прост местный хозяин.