Ненавистный брак (ЛП)

- Все только об этом и говорят, Елизавета Ивановна… Поговаривают, что Вы выходите замуж за князя Карелина, и через три дня состоится помолвка. А Вы собирались хранить это в секрете? – весело рассмеялся Фредерик. – Как забавны все-таки женщины! Вам не стоит беспокоиться по поводу Наденьки. Уверяю Вас, моя жена сочтет Ваше решение замечательным и ничуть не разобидится на Вас за своего кузена Лаврецкого. Она отлично понимает, что в Вашем положении романтический брак ни к чему.

Фредерик мог позволить себе кое-какие вольности, поскольку знал, что его жена не могла сердиться на Лизу! Она относилась к ней, как к сестре. Однако Кумазин не знал, что Лиза пришла сюда не из-за Нади, а в поисках каких-либо новостей о Федоре. В сердце девушки снова вернулась тоска, и она сказала с горькой улыбкой:

- Мое положение! Все знают, что я разорена, не так ли? И Федор тоже.

- К несчастью, Елизавета Ивановна, такие вещи нельзя скрыть. К тому же Федор встретился с Вашей маман, когда приходил просить Вашей руки.

- Приходил просить руки, – растерянно повторила она и быстро повернулась к Фредерику, будто внезапно осознав, что это означает. – Вы уверены в этом?

- Сейчас я понимаю, что поступил опрометчиво, и был бестактным, – сокрушался Кумазин, – но, в любом случае, Вы можете быть уверены, что я ни с кем не говорил об этом… Я не предполагал, что Вы об этом ничего не знали…

- Все молчали! Никто ничего не сказал мне – ни маман, ни пап'a… ни сам Федор!..

- По словам Наденьки, Федор был в отчаянии. Он робок и безволен, у него нет сил, чтобы бороться. Лаврецкий беден, у него нет денег, и...

- Деньги! – гневно перебила Фредерика Лиза. – Все помешались на этом слове, будто в мире нет ничего другого, кроме денег.

- Без денег, Елизавета Ивановна, от иных вещей нет пользы. Федор любит Вас, но его пугает сама мысль затащить Вас в нищету.

- Как же, любит! Федор уже не говорил мне, что придет просить моей руки, как только узнал, что я стала бедной. Он просто-напросто сбежал, и это разумно. Лаврецкий трус, и больше ничего! – Лицо Лизы побледнело и сделалось белее мела. – Подумать только, я умирала от тоски, боялась ошибиться, а он смирился и успокоился. Он находит правильным, чтобы я продала себя подороже неважно кому, лишь бы цена была выше! – Лиза горько рассмеялась.

Считая своим долгом по-родственному защитить Лаврецкого и несколько смягчить боль Лизы, Кумазин старался оправдать Федора, убеждал не судить беднягу строго, но девушка не могла выслушивать его доводы, тем более что сам Фридрих слегка презирал двоюродного брата жены за его бесхребетность и нерешительность.

- Не старайтесь оправдать Лаврецкого, – резко ответила девушка, – потому что Вы топите его каждым своим словом! Передайте ему, что я помолвлена с Карелиным. Вот, видите? Это обручальное кольцо... очень скоро мы поженимся, самое позднее через два месяца... Скажите ему, что сердце, которое он не сумел понять, продано с торгов!

- Лиза, вы с ума сошли? – сочувственно пробормотал Фридрих.

- Нет, я сошла с ума, когда полюбила Федора, этого слабого и безвольного труса! Но теперь я образумилась и знаю, что единственно мудрое решение – это выйти замуж по расчету, ради денег, как это сделала Надин... Я поступлю, как она, и как многие другие. Я стану миллионершей! Прощайте, Фридрих! – не помня себя, Лиза выбежала из дома.

Последние слова больно задели Кумазина, однако, несмотря на это он побежал за подружкой жены вдогонку, чтобы по-свойски, душевно поговорить с ней и вернуть к реальности, но не догнал: Лиза уже во весь опор мчалась по дороге на своем коне и быстро скрылась из виду.

Домой девушка вернулась все еще бледная и не в себе. Встревоженная Павла Петровна поджидала дочь вместе с Александром, который принес своей нареченной новый подарок. В большой коробке были прекрасные цветы, детища иного климата, которым удалось взойти и вырасти в карелинских оранжереях, благодаря неусыпной заботе князя. Александру хотелось, чтобы Лиза сама открыла коробку, и он порадовался бы, увидев ее изумление. А Павла Петровна тряслась от страха, глядя на одетого с иголочки князя, и думала, что ее дочь, вероятно, не оценит ни цветы, ни усилия человека, который всячески старался понравиться маленькой королеве, которая всегда смотрела на него с ледяной холодностью.

Услышав, что дочь вошла в дом, Павла Петровна хотела побежать ей навстречу, но Александр ее остановил. Лиза появилась в гостиной и с удивлением и явным недовольством взглянула на князя.

- Как, Вы здесь? – воскликнула она. – Вы всегда здесь!

- Лиза! – простонала Павла Петровна.

- Я не зря опасался, что Вам это не понравится, – обиженно сказал Александр. – Да, пожалуй, Вы правы. Еще и трех часов не прошло, как я ушел отсюда... и уже вернулся.