Ненавистный брак (ЛП)

Александр горько улыбнулся в ответ, сидя в огромной обеденной зале господского дома, где всего лишь год назад собрались все слуги, чтобы отпраздновать ненавистный брак, наконец-то расторгнутый царским указом. Вот и теперь, созванные барином, они кучками толпились в той же самой зале: пожившие на свете кряжистые длиннобородые мужики с обветренными лицами; состарившиеся раньше времени от тяжелой работы в поле бабы; молодые парни, пристально, с недоверием смотревшие на барина, и девки в пестрых платках. Подходили все новые сельчане, и те, кому не хватило места в зале, стояли в прихожей. Все были удивлены и даже испуганы. На столе лежали гусиные перья и бумага. Владимир, пожилой дворецкий, собирался на время стать писарем. Здесь же находился и исправник.

- Садитесь, батюшка, дело долгое, а в ногах правды нет, – предложил Александр. – Я не хочу терять время. Мне о многих нужно позаботиться здесь перед тем, как ехать в Николаевку.

- Позаботиться? – удивленно переспросил старый священник.

- Каждому человеку нужно оформить бумагу, в которой будет указано его имя и его положение. Вся Ваша паства, батюшка, похожа на отару, да только каждая овечка божия отлична от других.

- Я не понимаю Вас, князь…

- А Вы, Лев Ильич, понимаете меня, правда? – спросил Александр.

- Мне кажется, догадываюсь, но, должен признаться, я удивлен и смущен.

- Всем крестьянам я даю полную свободу! – громко возвестил князь, чтобы его услышали даже те, кто стоял в прихожей.

Среди сельчан поднялся тихий ропот, и тут же стих.

- Все крестьяне, отныне и впредь свободны от повинности и оброка, – продолжал Карелин, – кроме домашней прислуги, поскольку они и так освобождены. Вы все будете свободны.

- Господи, твоя воля! – прошептал старый поп.

- Полагаю, Вы не станете возражать, батюшка? – обратился Карелин к священнику.

- Конечно, не буду, князь. Слова господа нашего были сказаны для всех, и нигде не говорилось, что одни люди должны властвовать над другими. Но мне хотелось бы поговорить с Вами наедине, князь.

- Я знаю, что Вы хотите мне сказать. Не бойтесь, я не оставлю людей в нищете, чтобы они умерли с голода. Каждому я дам не только свободу, но и участок земли. Для этого я и позвал вас всех. Лев Ильич, Вы с исправником займетесь распределением земли. Дом вместе с окружающим его садом и лугами я дарю Кате. Я назначу ей также ренту на безбедное житье, выделю деньги на школу и больницу. Все будет распределено.

- Вы решили навсегда покинуть Малороссию, князь? – мягко спросил Лев Ильич.

- Да, доктор, и я не хочу больше тащить на себе груз богатства и власти. – Карелин резко развернулся, прошел через прихожую и вышел во двор. Растерявшиеся и сбитые с толку крестьяне, молча, расступались перед ним, давая дорогу. Дальние спрашивали ближних, что происходит, а те спорили между собой, не понимая, что означают сказанные князем странные слова. Крестьяне волновались, как штормовое море. Батюшка и доктор шли позади Александра. Лев Ильич попытался убедить князя не бросать земельные работы, но Карелин решительно помотал головой

- Дорога из Киева была долгой, Лев Ильич, – ответил он. – Помните, я всю дорогу молчал, я много думал. Времени было достаточно, чтобы душа опустилась на самое дно ада, а потом появилась вновь и увидела рядом седину материнских волос.

- Александр! – воскликнула Катя, пришедшая вместе со всеми.

- Подойди сюда, – попросил ее князь.

Катя послушно подошла, и Карелин опустил свою тяжелую руку ей на голову и ласково провел по волосам.

- Это все, благодаря тебе, матушка, – промолвил он нежно. – Когда я уезжал из того дома, я был, словно тигр, мне хотелось убивать и крушить, обратить в пепел богатство, которым попрекнула меня любимая женщина. Я тоже возненавидел это богатство, но ты была рядом, и твои слезы, казалось, говорили: “ты был бесчеловечным и жестоким, и заслуживаешь наказание… в припадке слепой гордыни ты не слушал свое сердце и наказал невинного ребенка, собственного сына, вытащив его из колыбельки… ты преследовал человека и хотел его убить из-за измены, которой не было. К счастью, ты не стал убийцей, благодаря оклеветанной тобой женщине, которая храбро встала перед тобой… – князь ненадолго замолчал. Никто не проронил ни слова, все ждали, когда Александр закончит говорить. – И тогда я решил не навязывать никому свою волю и не подчинять никого своей власти… Пусть каждый сам будет творцом своей судьбы, пусть от него зависит, счастливым будет он или несчастным. Я не хочу, да и не имею права вести за собой других, когда моя душа погрязла во мраке”.

-Сынок! – всхлипнулаКатя.

- Помогите мне, дело ведь долгое. Поговорите с сельчанами, раздайте все по справедливости, как даете им здоровье телесное и душевное. Теперь вы вожаки, так ведите ваше стадо к благополучию… а я уже не могу… А ты, матушка, поплачь, поплачь… ты столько лет скрывала свои слезы, так что пусть теперь бегут. – Александр ушел. Катя бросилась, было, за ним, но поп удержал ее: