Ненавистный брак

Не дожидаясь ответа, Наташа ушла, пылая от ярости. К себе она не пошла, а направилась прямиком в кабинет князя, отлично зная, что он всегда заглядывает туда перед сном. Маслова не ошиблась, вот и теперь Карелин вошел в кабинет и немало удивился, увидев там ожидавшую его Наташу. Князь не был по натуре дипломатом, а потому, взяв быка за рога, немедля приступил к делу.

— Возвращайся в Николаевку, Наташа, — без обиняков заявил он, — боюсь, роль управляющего Владимиру не по плечу.

Наташа попыталась защититься, но поняла, что на этот раз победа осталась за Лизой.

— Ну нет! Я не позволю им выгнать меня! — процедила она сквозь зубы, оставшись одна.

Наташа снова спустилась вниз и вошла в кабинет, зная, что Карелин позвал к себе Николая, чтобы отдать ему распоряжение: утром подготовить для княгини экипаж. Увидев перед собой вошедшую Наташу, князь не скрывал своего недовольства, но заметив, как перекосились от волнения красивые черты ее лица, решил поговорить с ней еще немного, но при этом стоять на своем и не отступать.

— Что она наболтала обо мне? — в отчаянии выкрикнула Наташа. — Не отрицай, это она, твоя жена, отсылает меня подальше от тебя!

— Наташа, это полнейший абсурд! — возразил князь, теряя терпение.

— А если она недостойна твоей любви, Александр? — осмелилась начать издалека охваченная ревностью и гневом Наташа. — Если бы кто-нибудь сказал тебе, что долг жены для нее не так уж свят?

— Черт! — вскочив на ноги, взревел Карелин и диким зверем метнулся к Масловой, с силой вцепившись в ее плечи.

— Александр? — испуганно вскрикнула она. — Ты сошел с ума? Отпусти меня!

Пальцы князя, как когти, впились в нежную кожу молодой женщины, но он нашел в себе силы приглушить яростный огонь в своих глазах, и грубо оттолкнул ее от себя.

— По-моему, это ты сошла с ума, Наташа. Только безумец может решиться говорить такое, но я отлично понимаю, что ты говоришь так от ревности и досады… Твоя ревность так же ничтожна и смешна, как и твоя любовь…

Эти слова были для Наташи сродни пощечине. Она никогда не говорила князю о своей любви, стараясь скрыть ее, а Карелин всегда щадил ее чувства, потакая ребяческому притворству.

— Ты достаточно хорошо знаешь меня, чтобы понимать, как опасны и глупы твои поступки, — мягко продолжил Карелин, и Наташа опустила голову, униженная и взбешенная. — А «она», как ты ее называешь, — княгиня Карелина, и она будет матерью моего ребенка. Эти две причины делают ее достойной и уважаемой для всех, кто живет под моей крышей и ест мой хлеб. Здесь недопустимы даже тень сомнения и подозрения.

— А если для сомнений есть основания? — Маслова отчаянно стояла на своем.

— Сомнений не должно быть, только чистая правда. С доказательствами. Чистая правда, которую ты вложишь в эти руки, а они знают, что делать… И не смей больше заикаться об этом, Наташа. Или ты можешь доказать свои слова?

Карелин снова схватил ее за плечи и сильно тряхнул. Наташа задрожала от боли, страха и безнадежной любви, но ее губы крепко сжались, не давая вылететь слову, которое могло бы обернуться для кого-то смертью. Она боялась, по-настоящему. Боялась человека, которого боготворила, обожала до безумия, и ради которого готова была на преступление. И снова руки Александра отпустили ее, грубо оттолкнув.

— Забудь все свои дела на завтра, — холодно сказал Карелин. — Утром ты едешь в Николаевку! Я не хочу встретиться с тобой здесь, когда вернусь! Ты слышала меня? Завтра утром ты уедешь, и чтобы я больше не видел и не слышал тебя! Я ничего не хочу знать о тебе, Наташа!

Маслова даже не поняла, что осталась в кабинете одна. Александр ушел, и она разрыдалась, но тут же вытерла слезы рукавом, превратившись в хладнокровного, свирепого и беспощадного врага.

— Нет, не бывать этому! Они прижали меня в угол — тем хуже для всех! — сказала она, твердым шагом выходя из кабинета. Наташа вышла из боковой двери, пересекла двор и направилась к конюшне. Оседлав лошадь и взяв поводья, она на секунду высунулась из двери и огляделась по сторонам. Убедившись, что никого нет, Маслова поехала в раздольные поля на поиски Марфы.

В ярости Карелин выскочил из кабинета, но, к счастью, столкнулся с Катей. Старая служанка сумела успокоить его, поговорив с ним несколько минут.

— А уж барыня наша так рада будет поехать с тобой в поля, батюшка, — сказала Катя. — Она ведь так убивалась, так горевала да плакала. Любит ведь она тебя, когда ты с приказчицей уезжал, а она дома оставалась.

Эти сладостные слова верной служанки проливались бальзамом на душу Александра.

— Могу ли я подарить матушкино кольцо жене, Катя? — желая испытать служанку, спросил Карелин и достал висевшее на шее обручальное кольцо.

— Можешь, батюшка, — улыбнулась та. — Я ведь сказала, что ты можешь подарить ей это кольцо, когда она родит тебе ребенка, а это уже не за горами. Она достойна твоей любви и уважения! Я, батюшка, душой твоя, как могут быть твоими мои руки, а барыню я люблю, потому что знаю, что тебе принадлежит ее сердце.