Ненавистный брак

— Нет никого дома, барин, — сказал он, — гости уехали, а куда, бог его знает. Барыня все сомневалась, ехать ли ей искать тебя, но потом все ж велела подать бричку. Она сама не своя была, батюшка, — продолжал лепетать растерянный дворецкий, — расстроилась она дюже, и все умоляла графа Кумазина увезти гостя… только она по-другому назвала его… А сам граф какой-то поникший был и шибко бледный, да только послушался он нашу барыню и забрал его с собой. А графиня плакала дюже сильно…

Увидев выражение лица князя, Владимир, весь дрожа, в ужасе отшатнулся, давая ему дорогу. Широко шагая, Карелин направился в прихожую и столкнулся там с доктором. Лев Ильич сразу догадался, что Наташа все рассказала князю, и приготовился к расспросам.

— Выкладывайте все начистоту, живо! — грубо рявкнул Карелин. — Я знаю правду, так что глупо прикидываться, что Вам ничего не известно!

— Помилуйте, сударь, о чем Вы? Я, действительно ничего не знаю, — упрямо стоял на своем твердый, как кремень, Лев Ильич. Карелин угрожающе двинулся к нему.

— Вы видели и слышали достаточно, доктор, чтобы понять, о чем идет речь. Почему Вы покрывали княгиню, почему молчали? Чем она купила Вас? Как расплатилась за Ваше молчание?

— Я не позволю Вам разговаривать со мной в подобном тоне, князь, — с достоинством ответил Лев Ильич и гордо выпрямился. — Вы, верно, сошли с ума!..

Александр грубо отпихнул доктора с дороги и вошел в комнату Федора. Его взгляд наткнулся на стоявшую на кровати собранную, но забытую шкатулку, в которой наверняка хранились документы и бумаги. Руки Александра, едва не вырвав крышку, неистово ворошили заботливо и аккуратно сложенные пополам бумажные листки.

— Лаврецкий! Федор Лаврецкий! — воскликнул Карелин. — Конечно, на бумагах черным по белому так и написано! Какое глумление надо мной в моем собственном доме! Какая насмешка над моей смешной и нелепой любовью, над моей глупой доверчивостью! Федор Лаврецкий!

Карелин разглядывал документы, карточки и маленькую, запертую на замочек, коробочку. Ни секунды не раздумывая, Александр сломал замочек и откинул крышку…

— Письма! Лизины письма!.. Ее письма!

Пока Карелин смотрел на письма жены, его глаза наливались кровью, а руки чесались от неудержимого желания порвать эти послания, которые он собирался прочесть. Буквы и строчки прыгали перед его глазами в дьявольской пляске; они глумились над ним, сливаясь в мерзкое, ненавистное имя проклятого соперника.

— Федор Лаврецкий! — бушевал Карелин. — Как же слеп я был, поверив в этот обман!

Лиза выскочила из брички и вбежала в прихожую, зовя Александра.

— Сударыня, — обратился к ней быстро подошедший на зов Лев Ильич. — Бегите отсюда, ради бога! Князь совсем помешался. Он ворвался в его комнату и еще не выходил оттуда. Сейчас он способен на всё… Вот Вам мой совет — бегите… Образумьтесь, молю Вас, бегите сами и уносите с собой ребенка!

Лиза стиснула руки на груди. На секунду у нее перехватило дыхание, ее душили тревога и печаль. Однако Лиза решила не сдаваться, хотя от страха у нее подгибались колени, и она едва держалась на ногах. Черпая силы в своем отчаянии, княгиня отодвинула доктора с дороги.

— Нет, доктор… мне нужно видеть мужа! Позвольте мне пройти… это необходимо… и неизбежно!

Лиза решительно направилась к комнате Федора, в которой находился Александр.

— Наконец-то ты пришла! — Карелин подскочил к жене, как тигр, отрезающий своей жертве путь, и с треском захлопнул дверь за ее спиной, словно Лиза хотела сбежать отсюда.

Сейчас Карелин казался совсем другим человеком; он преобразился на глазах: губы свирепо кривились и дрожали, в глазах полыхало адское пламя, а взгляд был холодным и жестким.

— Ты не так труслива, как твой любовник! — зло крикнул он, не сводя с жены глаз.

— Ты должен выслушать меня, Александр! — преодолевая страх, ответила Лиза.

— Конечно, должен. Если бы ты сбежала, я убил бы тебя, а теперь хочу послушать… Я убью тебя потом, так и знай… после того, как ты все скажешь.

— Ты сошел с ума!

— Напротив, ко мне вернулся разум. Я был безумцем, когда любил тебя, верил тебе… будь ты проклята, беспутная шалава!

— Я расскажу тебе все, и ты, возможно, простишь меня… или убьешь… неважно… — Лиза ненадолго замолчала, словно задохнулась, а потом продолжила. — Ты ошибаешься, Александр… клянусь тебе… Этот человек никогда не был моим… клянусь тебе нашим сыном!

— Нет, это не наш сын! — прорычал Карелин, судорожно хватая разбросанные по кровати бумаги. — Ты притащила Лаврецкого в мой собственный дом… Вот они, улики! Твои любовные письма к нему! Не-е-ет! Это не наш сын! Это мерзкое дитя твоего греха! Это сын Лаврецкого! Бастард, которого ты заставила меня целовать! Это выродок твоей преступной любви!

— Нет, Александр, нет! — в отчаянии простонала Лиза. — Клянусь своим покойным папá, что это не так! Ты единственный мужчина в моей жизни! Я не виновата… Не виновата!

— Ты — негодная лицемерка, презренная притворщица! Я думал, что никогда не смогу простить тебе твой первый грех… но я простил, даже его простил… но этого не прощу!