Ненавистный брак

Снежная буря длилась еще два дня, а на утро третьего бледное и сонное зимнее солнце устало просочилось в спальню Лизы сквозь двойные стекла и гардины, омывая своими лучами старую двуспальную кровать. Во всем огромном доме царила глубокая тишина. Лиза лениво встала и неторопливо съела завтрак, который подала ей одна из молоденьких, молчаливых служанок, выбранная Катей. Затем она вышла в коридор, ведущий в просторную прихожую.

— Коля… Николай! — позвала она.

Николашка вырос как из-под земли.

— Доброго утречка, барыня! Барин приехал… туточки уже! — прямо с порога сообщил он.

У Лизы внезапно перехватило дыхание, она не могла сдвинуться с места, пока Николашка на радостях подробно расписывал ей, что барину пришлось укрыться в лесной избушке и переждать снегопад, поскольку в метель в дорогу не отправишься.

— Сам-то он в бане сейчас, — закончил он. — Не передать ли ему, что барыня уже проснулась?

— Нет, — быстро сказала Лиза. — Не говори ему ничего! Готовь тройку, думаю, уже ничто не помешает отъезду… — Ее голос затих на губах: в прихожей стоял Александр, и под его взглядом Николашку как ветром сдуло.

Неторопливо и спокойно князь выбил трубку, сунул ее в карман и подошел к дрожащей жене, которая изо всех сил старалась казаться спокойной.

— Для меня было большой неожиданностью, узнать, что ты все еще здесь! — ледяным тоном произнес Александр. — Я подумал, что тебе не хватило времени, чтобы велеть запрячь тройку.

— А ты именно этого и хотел?

— Я не говорю, что этого хотел, я говорю, что ждал. — Не глядя на жену, Карелин прошел мимо нее к затопленной Наташей печурке, в которой жарко полыхал огонь, и уселся на приступку, освещенную красноватыми отблесками пламени. — Эх, цены нет жаркому огоньку после трех дней, проведенных, почитай что, под открытым небом. Сразу видно, что Наташа Маслова здесь… Ну, подходи, рассказывай, что ты должна мне сказать.

— Мне нечего сказать, я не ждала, что ты вернешься. Метель помешала моему отъезду, но я только что попросила Николая запрягать лошадей, чтобы он отвез меня в Киев.

— Жаль разочаровывать тебя, но он тебя не послушает. Пока меня не было, все твои приказы должны были исполняться в точности и беспрекословно, но сейчас я здесь, и никто из слуг ничего не станет делать, если я этого не велю.

— Тогда я прошу тебя, чтобы ты велел ему…

— Нет… ты упустила свой шанс сбежать отсюда, и не моя вина, что ты им не воспользовалась.

— Должно быть, это я виновата, что разыгрался буран. — Лиза выпрямилась и улыбнулась с горькой иронией. — Ты, видимо, смеешься надо мной?

— Буран закончился вчера вечером, и ты могла бы уехать рано утром, однако, судя по всему, Карелинка не так отвратительна тебе, как я боялся.

— Мне всё здесь ненавистно… начиная с тебя! И ты это отлично знаешь!

— Я предпочел бы не встретить тебя здесь, Лиза, потому и ушел, предоставив тебе свободу… но, прошло три дня, у меня было много времени, чтобы подумать, взвесить и оценить каждое слово, каждый жест.

— Ты силой будешь удерживать меня здесь?

— Надеюсь, ты не заставишь меня прибегнуть к крайним мерам, и поймешь, что должна остаться здесь, по крайней мере, на какое-то время. Царь не расторгнет брак, если ты не приведешь веских причин. Нам пришлось бы очернять друг друга, поливать друг друга грязью, обвиняя во всем, и я считаю, что лучше найти другой путь.

— Только я не знаю, какой…

— Со временем мы его найдем.

— И я буду жить рядом с тобой? В твоем доме?

— В моем доме, да, но отдельно от меня, насколько позволяют обстоятельства. Если именно об этом ты и хотела поговорить со мной, то можешь успокоиться — я больше и волоска твоего не коснусь. Моя печальная месть свершилась. Ты выполнила свою часть договора и заплатила, что была должна! Теперь между нами перемирие, и мы спокойно доберемся до конца, которого я желаю столь же страстно, как и ты. Мы станем свободными и забудем о существовании друг друга… — ответил Александр и добавил с деланной холодностью, но предельно учтиво: — Если тебе плохо в Карелинке, мы можем поехать в Николаевку. В царстве Наташи Масловой есть все необходимое для женщины. Там у тебя будут все удобства, которых не достает здесь.

При имени Наташи Лизу охватила какая-то ненависть, возможно, оттого, что та была во многом совершенна и привлекательна. Из-за того, что Наташа была другой, из-за ее красоты, благородства, талантов и, особенно, из-за ее преданности Александру, Лиза вновь почувствовала к ней ту же неприязнь, что возникла у нее при их знакомстве. Это неожиданное, первобытное чувство привело ее в себя.

— Нет, — твердо ответила она, — я предпочитаю остаться здесь. Если нам и дальше придется терпеть общество друг друга, лучше делать это без свидетелей.

— Как угодно. Возможно, ты и права. Не беспокойся — дом достаточно большой, и я буду надоедать тебе, как можно меньше.

— Я не собираюсь выживать тебя отсюда. Думаю, эта зала, да пара комнат наверху — единственная жилая часть дома. Мне безразлично, станем ли мы с тобой встречаться… Я знаю, что при желании смогу уединиться…