Ненавистный брак

— Но не эта, господин Ежов, — уверенно сказал Карелин. Это кольцо — символ собственности Орловых, по крайней мере, здесь, в Малороссии. Тот, кто носит его, может вступить в права владения здешней усадьбой и стать полноправным хозяином орловских земель. По поводу этого кольца будет вестись дознание. — Князь надел печатку на свой палец и снова улыбнулся Федору. — Я пошлю лекаря, чтобы он осмотрел раненого. Его признание может оказаться интересным. Мы постараемся, чтобы он не умер, и вы смогли опознать его. Я пошлю исправнику письмо.

Узнав новости, Лиза лишилась сил и снова пришла к Федору, чтобы поговорить с ним.

— Да, это моя печатка, — признался он. — Кольцо подтверждает, что я владелец орловских земель, граничащих с вашей усадьбой, и это означает, что я ваш сосед, а соседство с вами для меня сейчас важнее всего.

— Но ты же не останешься здесь?! — живо воскликнула Лиза.

— А почему бы нет? Это имение — единственное, что у меня есть. Я хотел продать его, чтобы расплатиться с долгами твоего отца, но, узнав, что потерял тебя, я не стал выставлять его на торги, а предпочел оставить службу и тоже сделаться крестьянином или отшельником… как я теперь понимаю… Не бойся, кольцо не раскроет нашу тайну. Орлова — это вторая фамилия моей матери. Меня здесь никто не знает, я уехал отсюда еще ребенком. Так что Иван Ежов вполне мог купить у вдовы Орловой заброшенные землю и усадьбу.

— Нет… нет! — в отчаянии воскликнула Лиза. — Если ты меня действительно любишь, то…

— Не повторяй, я знаю, — резко перебил ее Федор, — ты хочешь, чтобы я уехал. Я уеду, обещаю… Я уеду, потому что узнал, что ты любишь…

— Да, да! Я люблю его! — выкрикнула Лиза, решив разом покончить с этим делом. — Я люблю князя. Если тебе нужно было услышать эти слова из моих уст, чтобы понять и уехать, то я уже сказала их. Теперь ты знаешь, что я люблю мужа, так что оставь меня, Федор. Наши дороги разошлись навсегда. Дай мне идти своим путем, с высоко поднятой головой и спокойной душой…

— После того, что услышал, я не стану мешать тебе, — с горечью ответил тот, и, видя, что Лиза уходит, не стал удерживать ее.

Столкнувшись в коридоре с доктором, Лиза подпрыгнула от неожиданности.

— Что с Вами? Вам плохо? — обеспокоился Лев Ильич.

— Нет-нет, все в порядке, — не останавливаясь, улыбнулась в ответ Лиза.

Посмотрев ей вслед, доктор вошел в комнату Федора.

— Мне необходимо ваше разрешение, — нетерпеливо сказал Лаврецкий, не дожидаясь вопросов Льва Ильича. — Я должен завтра же уехать отсюда.

— Послушайте, господин Ежов, ваше желание слишком безумно, чтобы прислушиваться к нему. Я не понимаю, откуда вдруг у Вас такое рвение, друг мой?

— Моя торговля заброшена. Мне нужно заняться своими делами…

— Если Вам угодно послать письма или телеграммы, я могу побыть вашим приказчиком. Могу даже съездить в Киев раза четыре в год.

— Нет, я хочу уехать… Мне нужно уехать, доктор, — настоятельно убеждал Льва Ильича Федор.

— Успокойтесь, и тогда Вы уедете быстрее. Ваше волнение не дает Вам поправиться и окрепнуть. Завтра я разрешу Вам взять экипаж и проехать верст десять, а потом Вы вернетесь, и Вам придется снова лечь в постель. Я могу разрешить Вам встать с кровати и попробовать свои силы, но не позволю совершать глупости. Не ждите, что я помогу Вам покончить с собой, а этот Ваш нелепый, бессмысленный отъезд не что иное, как самоубийство.

Вскоре после разговора с Лаврецким Лев Ильич отправился в полицейское управление, но помочь раненому, увы, ничем не смог. Грабитель умер, не дождавшись лечения. Карелин сокрушался по поводу его смерти, рассеянно рассказывая доктору о драгоценностях. К счастью для Лизы и Федора, сбежавший вор унес с собой украденные бумаги, и потому Иван Ежов не пробудил в Карелине ни малейшего подозрения. Князь продолжал утверждать, что гость ему очень симпатичен, и, следуя личному опыту, он считает его порядочным и честным человеком.

Войдя вечером в столовую, Лиза была неприятно удивлена. Федор сидел за столом. Радостно улыбаясь, Карелин пошел навстречу жене, на ходу поясняя:

— Я приготовил тебе сюрприз, Лиза, и держал его в секрете. Наш гость уже на ногах, ему гораздо лучше, и он составит нам с тобой компанию за столом, где мы и отпразднуем его выздоровление, распив несколько бутылок шампанского.

— Говорить о выздоровлении несколько преждевременно, — тоже с улыбкой уточнил Лев Ильич, — скажем, пожалуй, что мы отметим начало выздоровления.

— Я даже не знаю, как мне благодарить вас за то, что вы сделали для меня, — пробормотал Федор.

На белоснежной скатерти блестело серебро, хрусталь и тончайший фарфор. Слуги с почтительным молчанием сновали среди гостей, подавая блюда. Сельский батюшка, тоже приглашенный на ужин и по такому случаю даже надевший новую рясу, чинно сидел за столом. Огладив лежащую на груди длинную окладистую бороду, поп поднял руку, чтобы благословить Лизу. Его живые глазки светились от счастья.

— Храни тебя Господь, матушка, — торжественно сказал он. — Да прольет Он свое благословение на дом твой!