(ненужное зачеркнуть)

Коридор в подъезде был душный. Вероника осторожно приоткрыла дверь: мать ожидала в темной прихожей. На ней был халат цвета лосося, дырявые шлепанцы; на выпадающих волосах тюрбан из полотенца. И вся переполненная претензиями, словно старая самка шимпанзе.

- Мама? – шепнула Вероника.

Мать сжимала в пальцах мокрую тряпку.

- Ты где была?

- На работе… - промямлила Вероника. – Мама… я была на работе…

Мать добродушно улыбнулась.

- В той самой фирме, куда ты отсылала СиВи? – удостоверилась она.

Вероника кивнула; мать с неожиданной яростью взмахнула тряпкой.

Вероника почувствовал резкую боль, пронзающую щеку; девица пискнула, словно обиженный щенок.

- Я тоже была в той самой фирме, - медленно сказала мать. – Ну да, я тоже там сегодня была. – Она с испугом всматривалась в дочь. – Боже мой, как же мне было за тебя стыдно.

Раньше матери удалось прихватить Веронику на лжи только раз; та тогда ходила в лицей. Дорога из ресторана с суши на улице Мольера заняла у нее больше часа; когда она вернулась, стало совсем темно.

- Так поздно? – спросила мать с порога. – Почему мой ангелочек так поздно? – Она поцеловала дочь в щеку, Вероника, скривившись, отвернула голову. – Где ты была, дорогая?

А она не приготовила для такого случая ничего, что звучало бы правдоподобно.

- Я была… - тихо пробормотала Вероника, - на кружке… по интересам.

Мать неожиданно остановилась.

- В кружке? По интересам? – удостоверилась она.

- Ну да, - с неким запозданием подтвердила Вероника. – Чтобы познакомится… с какими-нибудь людьми из школы…

- В кружке по интересам. – Мать покачала головой.

- Ну да, - с вызовом заявила Вероника. – А-а-а… а что? Ты что, не хочешь, чтобы я нашла каких-нибудь друзей? Чувствуешь для себя угрозу? –спросила девица с издевкой.

- В кружке по интересам, - задумалась мать. – Кто бы мог подумать… Звонила Зося. - Вероника почувствовала, как колени делаются ватными. – Очень возмущенная. Вроде как ты пыталась вытянуть из нее какие-то деньги. Ох, - прибавила, - она уже раньше звонила. Бедная девушка. И совершенно не знала, что делать. Ты звонишь ей и…

Замолчала, через какое-то время подняла на Веронику умоляющий взгляд.

- Вероника, - шепнула она. – Зачем? Ведь… никто ведь от тебя ничего не требует. Только лишь того, чтобы… чтобы ты просто жила. – Губы матери искривились. – Вероника, прошу тебя…

Просто жить. Ходить с девчонками в кино, гулять с парнем, с которым недавно познакомилась; в каникулы ездить по свету, поглощая его; забивать в себя иностранные языки. Не самая лучшая идея, но и не самая худшая.

- Правда, - прошептала мать. – Честно… ничего больше я от тебя не хочу.

Вероника насупилась. Почему ничего больше? На полочке над ее кроватью дремали тома "Гарри Поттера", серии "Суперкрошек" на дубовых видеокассетах: с их заданиями по спасению мира она наверняка бы справилась.

- Да, и еще одно, - промурлыкала мать, прижимая дочь к себе. – Почему ты ничего не сказала про то собрание в школе? – Вероника почувствовала себя совершенно паршиво. – Ой, девушка! Нельзя быть такой рассеянной!

- Про собрание… - повторила Вероника, - отваливаясь от теплого тела матери.

- Про собрание! – Мать опустилась на колени, чтобы развязать шнурки на обуви Вероники. – По вопросу экскурсии в Англию. – Она улыбнулась. – Да, - произнесла она, сжимая пальцами шнурок "адидаса" Вероники, - повезло твоим одноклассникам, что туда поедут.

Собрание по вопросу поездки в Англию было объявлено на четверг; когда Вероника вернулась из школы, мать к нему уже готовилась. Она воспользовалась дезодорантом "Рексона": а чем будут пахнуть другие мамы? Кристиной Агильерой? Кайли Миноуг? Холли Берри?

- Ага, ты пришла! – обрадовалась мать. – Ты конверта, кстати, не видела?

- Конверта? – удивилась Вероника.

- Да… - думая о чем-то другом, буркнула мать. – Там разные листовки… Про уборку. На тех ведь снобах с Урсынова мир ведь не кончается! Ага, вот он! – Листочки рассыпались; Вероника осторожно подняла одну. Помимо несколько хвастливых фраз и цены (60 злотых/час; мать сделала ставку на простейший расчет, оценив по злотому каждую минуту собственной жизни), на листовке имелась еще и фотография. Мать: в фартуке, со шваброй. Широкая улыбка: вот в чем я реализую себя; эта работа приносит мне настоящее удовлетворение.

- Мама… - Вероника была в шоке. – Мама… ты не можешь… этого сделать…

- Что? – мать застыла на месте. – Вероника, да что ты такое говоришь? Слушай. Теперь все будет хорошо. – Она похлопала дочь по спине. Найду каких-нибудь нерях, грязнуль! Все будет хорошо, - с уверенностью в голосе повторила она. – Будет.