(ненужное зачеркнуть)

- Взять, - подтвердил практикант. – Взять, именно так. Банки оперируют виртуальными денежными средствами, за которые вы сможете, самое большее, купить себе корову на FarmWille, - Вероника обрадовалась тому, что и Дарек играет в эту компьютерную игру, - ни ничего помимо того. Мы же, - тут он гордо выпятил грудь, - предлагаем нашим клиентам реальные деньги. У нас клиенты берут деньги и по этой причине счастливы.

Вероника внимательно пригляделась к нему. Дарек выглядел неподдельно ангажированным: его костлявые, покрасневшие костяшки нервно стучали по столешнице.

- А вот простите, - неожиданно спохватилась она, - но тут… дело ведь в том… что никак не смогу отдать эти деньги. Что… через эти три месяца?

- Отдать? – изумился практикант. – Да прошу вас, - улыбнулся он во весь рот. – В этом нет никакой проблемы. Об этом пани будет беспокоиться черз три месяца, а как по мне, - Дарек снова наклонился к Веронике, - то пани вообще не будет беспокоиться, такая женщина, как вы… - произнес он, а Вероника резко покраснела. – Впрочем: ведь как раз сейчас это не важно, правда? Сейчас важно то, чтобы пани могла отремонтировать свой красивый дом.

- Но погодите, - попыталась объяснить Вероника, - ведь это значит… Тут все означает, дело здесь в том, что моя мать… моя мамочка, - поправилась девушка, - больна. Очень больна. И… и… мне бы хотелось ей помочь…

Дальше она не могла говорить. Практикант какое-то время молчал, потом тепло улыбнулся.

- Может, еще кофейку? – предложил он.

- Кофейку? – удивилась Вероника, глотая слезы.

- Ну конечно, - подтвердил практикант. – Всегда же можно поговорить за чашечкой кофе. Думаю, эту проблему решить можно. За чашечкой кофе!... – нараспев продолжил он, а Вероника поудобнее устроилась на стуле: раз все проблемы можно решить за чашечкой кофе, тогда, похоже, она зря нервничала. Кофе: и действительно, такого решения она во внимание не принимала.

Двери в ризницу были приоткрыты. Виктор хотел постучать, но ксендз Томек наверняка бы его не услышал, все помещение заполняли звуки шумящего телевизора. Бросив глаз на экран, Виктор заметил, что это повтор последней серии "У меня имеется талант": в студии как раз представляли пана Вальдемара, худющего мужчину шестидесяти лет, гордящегося титулом чемпиона в поедании бигоса на время. Стоящий спиной к Виктору и снимающий стихарь ксендз Томек тщательно повторял руками горячечные атаки, которые участник шоу проводил на кастрюльку с вкуснейшим блюдом. Когда выступление пана Вальдемара закончилось, священник переключил телевизор на канал TVN24, на программу "Катоталиб". Долгое время он с восхищением наблюдал за танцевальной жестикуляцией Томаша Терликовского[32], по сути своей не слишком отличающейся от жестикуляции пана Вальдемара, после чего выключил шумящий ящик. Виктор откашлялся, а ксендз Томек повернулся, краснея, будто зрелый абрикос.

Но тут же он улыбнулся и спросил:

- Да, слушаю? Кто вы такой… то есть: что я могу для вас сделать?

- Меня зовут Виктор. – Ксендз Томек высоко поднял брови, переворачивая лежащую на столе книгу обложкой вверх. – И сюда я пришел, - пояснил прибывший, - по делу одной женщины…

- Женщины? – заинтересовался ксендз Томек.

- По делу пани, - промямлил Виктор, - Вероники… Вероники Кульпы…

Ксендз Томек замер.

- А вы кто? – несколько неуверенно спросил он.

- Я… - задумался Виктор. – Я юрист, - ответил он в конце концов.

- Судья? – спешно спросил ксендз Томек.

- Нет… - после некоторого раздумья сказал Виктор. – Я… я – прокурор.

- Прокурор! – присвистнул ксендз Томек. – И это означает… - забеспокоился он, - вы ведете какое-то расследование… по делу нашего костела? То есть, - поправился он, - по делу нашей маленькой церквушки? Знаю, что ходили различные слухи, сплетни! – оживился он. – Но, - тут он присел прямо на стол, болтая выступающими из-под сутаны ступнями в вязаных тапочках, - пан должен понять, что… мы здесь делаем множество добрых дел. А если говорить про то дело, - убеждал он, так курия давно уже все устроила…

- Нет, - успокоил его Виктор. – То есть, я прихожу к вам… Я действую по доверенности одной кредитной кассы…

- Уфф! – облегченно вздохнул ксендз Томек, после чего расстегнул верхнюю пуговку сутаны; его священнический воротничок был грязен от пота. – А знаете что? Может, пан присядет… - он придвинул Виктору почищенный полиролью светло-коричневый стул. – Это означает, что я весьма рад тому, что вы смогли… так разграничить различные измерения жизни. Что вы знаете: в одном измерении у нас имеются грешки, а вот в другом, - тут он обвел рукой ризницу, - в другом мы стараемся, но ведь невозможно во всем быть одинаково хорошим. Невозможно быть во всем одним и тем же человеком. Ну а по делу той пани…

- Ну да, - спешно включился Виктор. – Да, как я уже говорил, я здесь по поручению кредитной кассы, которая… Ну, во всяком случае, мне поручили дело той пани.