(ненужное зачеркнуть)

Записывая историю Фабулы, наши историки заметили, что человечество в 2025 году вовсе не была столь рада конституционному оформлению нового порядка, как можно было бы предполагать. Наши хроники содержат описания определенного рода бунтов, что были подняты в Европе тем странным сословием, представители которого перед взрывным развитием кризиса посчитали, будто бы им принадлежит мир: средний класс. Их побуждения? Самые разнообразные. Работники корпораций в прошлом заявили, к примеру, что порядок портала Фабула – порядок кризиса – не является правомочным, так как не позволяет им радоваться жизни, путешествовать; что теперь они должны либо подыхать нахрен, либо гнить; интеллектуалы в прошлом, претендовали на то, напритмер, что новая система, кризисная система, не позволяет им получать гранты и стипендии – чтобы они сами могли предназначить их на проекты, в которых выразили бы себя, свои тревоги, проблемы с поднятием члена и с матерью. Что удивительно, к 2025 году проснулись даже священники: они шептались, что новая конституция, конституция портала Фабула, уж слишком рано осудила своих граждан.

И задрожали те, ибо Господь с поколением справедливым. И подглядывающие, и подглядываемые поначалу не обращали внимания на плачи давнего среднего класса: но через какое-то время они были вынуждены на них ответить. Этот ответный удар историки сегодня согласно призывают в качестве примера самосознания пользователей Фабулы, прекрасно понимающих, что для счастья они никак не созданы.

Дело в том, что как-то раз, в начале февраля 2026 года серверы, управляющие порталом, неожиданно отметили, что никто уже не подсматривает за бледнолицыми середняками: никто не интересуется тем, что у тех имеется для переживания. Какой была причина столь массовой реакции? Наши философы через какое-то время должны были выяснить, что эта причина очень проста: жизнь обедневших нытиков, просто-напросто, было совершенно не смешной: в своей оголтелости, в отсутствии добродетели безразличия, они сделались уж слишком серьезными. Своими жалобами они напомнили подглядывающим некий устоявшийся уже в первой декаде XXI столетия взгляд, а именно: что бедность – это преступление. Бедность – это преступление бедняка, об этом всем известно; но ведь в эпоху Фабулы никто не беден. Каждый ведь богаче кого-то и – будучи презираемым – имеет кого презирать; каждый, будучи подглядываемым, имеет за кем подглядывать.

- Ну что, вы выслушали мою проповедь, так? – спросил ксендз Томек, а Виктор беспокойно пошевелился на стульчике. – Понравилась ва моя проповедь? Лично я считаю ее превосходной. И считаю, что это по-настоящему современная, весьма инновационная проповедь. И ведь на какю замечательную тему: Иов! Эту тему можно рассматривать в куче аспектов и, обязан вам сказать, никто так и не дойдет до тех заключений, которые представил я. Диалектика! – неожиданно загорелся он. – Вы ведь эту историю знаете, правда? – Виктор стыдливо отрицательно покачал головой.3- Правда? Вы не читали про Иова? Не ходили на уроки Закона Божьего? Но, может это и хорошо, - захихикал священник. – Наверняка у вас… у вас было множество интересных занятий; в конце концов, вы же теперь обвинитель.

Он кашлянул, после чего извлек из внутреннего кармана пиджака пачку красных "мальборо". Угостил Виктора: когда тот отказался, тихонько рассмеялся.

- Иов, - сообщил ксендз Томек, затягиваясь сигаретой, - был, как кажется, проживавший две с половиной тысячи лет назад чрезвычайно богатый купец, житель земли Ус. Этот Иов был чрезвычайно хорошим человеком. На жизнь он зарабатывал торговлей, но еще, как бы это вам сказать, он вспомоществовал бедным, помогал обиженным. Он не спрашивал: почему они, эти вот бедные, эти вот обиженные, существуют на свете. Не спрашивал, поскольку пребывал в Господе. Он признавал Бога. Вот вы знаете, что это означает: признавать Бога? Это означает, прошу вас, считать, - ксендз Томек склонился к Виктору, - что все это, что здесь, это только подготовка. Признавать Бога – это означает свои страдания считать ничем; считать тем, что будет вознаграждено. Ведь все должно быть вознаграждено, правда? Потому что добрый Боженька позаботится о том, чтобы те, что страдают, познали успокоение и удовлетворение, ведь так?

Какое-то время он всматривался в Виктора с насмешкой на лице.

- А ведь страдаешь… Правда? Ты ведь страдаешь, испытываешь мучения. Это ведь больно. О, да Это ведь ужасно больно.

Он покачал головой.