Необязательная страна

В конце обеда его индийский коллега сказал, что должен будет переговорить напрямую с премьер-министром Манмоханом Сингхом и что он даст ответ Холбруку в течение недели. После обеда мы пошли в его номер. Холбрук включил телевизор, чтобы посмотреть игру «Джетс» и «Пэтриотс» в программе «Манди найт футбол». Он был очень доволен. Казалось, индийцы движутся в правильном направлении. Мы поговорили о вероятных следующих шагах. «Будь готов в самое ближайшее время отправиться в Дели, – сказал он мне. – Я, по всей вероятности, буду не в состоянии полететь, дело заслуживает очень большого внимания. Потом мы отправимся в Исламабад – мне надо будет поработать с Каяни, а потом, возможно, снова в Дели. Завтра мы посетим Хиллари и доложим ей». Клинтон была приятно удивлена результатами нашей встречи и отнеслась благожелательно к достигнутому с таким трудом успеху. Холбрук беспокоился о том, что рождественские каникулы нарушат наши планы. Он был полон энергии и был в своей стихии. Он намеревался участвовать в процессе на всех его стадиях – в зале заседаний, если это возможно, и за его пределами, если это невозможно.

Холбрук создал импульс фактически из ничего. Даже пакистанцы и индийцы были удивлены тем, как далеко он их завел в одной упряжке. Однако диалог между Индией и Пакистаном так и не произошел. Холбрук упал в государственном департаменте 10 декабря, а через несколько дней скончался. Холбрук еще боролся за свою жизнь, когда Клинтон позвонила своему партнеру в Дели, чтобы сообщить, что она лично доведет до конца их договоренности с Холбруком. Вскоре после этого из Дели пришло сообщение о том, что Сингх дал «добро». Однако прогресс не носил устойчивый характер. И индийцы, и пакистанцы знали, что Клинтон занимает слишком высокое положение, чтобы вдаваться в детали их начинающегося дипломатического дебюта. Она могла вести переговоры, но без твердой поддержки дипломатии со стороны администрации этот дебют не мог завершиться, причем не только в тех случаях, когда речь идет о них самих, но и везде, где окружности диаграммы Венна перекрывают друг друга.

Проблема все время заключалась в том, что Холбрук был вынужден работать в одиночку. У него никогда не было полномочий вести дипломатическую работу. Белый дом не захотел поддержать его усилия. Холбрук же так или иначе продолжал их предпринимать, веря в то, что только дипломатия может избавить Америку от войны и ее последствий. Если бы ему удалось заложить фундамент и проложить путь, может быть, Белый дом смягчился бы и принял его идею. Тогда Белому дому не пришлось бы начинать с чистого листа. Однако Белый дом – именно он, а не индийцы и не пакистанцы, – оказывал сопротивление дипломатии и оставался глухим по отношению к ее возможностям в Афганистане и в регионе в целом.

Холбрук считал, что Иран особенно важен для завершения войны в Афганистане. Иран сыграл решающую роль в 2001 году на Боннской конференции, на которой Афганистан получил новую конституцию и правительство. Благодаря иранской поддержке это правительство смогло укорениться. Иран превратился в удивительную силу, принесшую стабильность в Афганистан за счет инвестирования в инфраструктуру и экономическое развитие и путем поддержки афганского правительства в Кабуле и провинциях, имеющих связи с Ираном. Он стал противовесом дестабилизирующему влиянию Пакистана. Холбрук думал о том, что Америка могла бы свести вместе Иран и Пакистан в одну упряжку для успешного завершения войны и достижения прочного мира после своего ухода. Как ни парадоксально, он также считал, что нам легче будет добиться поддержки со стороны Ирана, чем со стороны Пакистана.

У Ирана имеются глубокие культурные, исторические и экономические связи с Афганистаном. Иранское влияние распространяется и на афганскую политику по всем аспектам. Оно было особенно ощутимым среди сил прежнего Северного альянса. Многие таджики и хазарейцы, без иранского подталкивания, могут заартачиться по поводу какой-нибудь сделки с талибами и вновь ввергнуть Афганистан в пучину гражданской войны.