Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления

Другой тип обвинений отражен в иске «Джулиана против Соединенных Штатов», известном также как «Дети против климата», довольно оригинальном по своей сути: этот иск предполагает, что бездействие в отношении глобального потепления со стороны федерального правительства перекладывает многолетний ущерб, нанесенный экологии, на современную молодежь – позиция, высказанная группой несовершеннолетних от имени своего поколения и тех, кто придет за ними, направленная против правительств, за которые голосовали их родители и дедушки с бабушками. Это второй вектор климатической ответственности: против поколений-выгодополучателей.

Но также существует третий вектор – и ему еще предстоит вызвать прения в обстановке поформальнее даже той, в которой обсуждались Парижские соглашения: против народов, которые обогатились на сжигании ископаемого топлива, в отдельных случаях – в масштабе целых империй. Это вектор повышенной напряженности, поскольку именно по потомкам тех, кого эти империи подчинили, климат ударит больнее всего – и это уже привело к появлению нового политического движения под лозунгом «климатической справедливости».

Каковы перспективы таких претензий? Ответ зависит в основном от того, как поведет себя человечество в следующие десятилетия. Империи-эксплуататоры схлопывались и раньше, переходя к мирным отношениям с соседями, смягчая встречную агрессию подушками из репараций, репатриаций, обмена информацией и урегулирования разногласий. Один из возможных подходов к климатическим ударам – создание общей системы компенсаций, основанной на признании вины. Но пока мало кто признает, что богатые народы Запада имеют хоть какие-то «климатические долги» перед бедными народами, которые больше всех пострадают от потепления. Эти удары и выраженные через них проявления эксплуатации могут оказаться слишком тяжелыми, чтобы породить осознанное сотрудничество между народами, многие из которых либо проигнорируют происходящее, либо будут все отрицать.

Разумеется, мы пока не знаем, сколько страданий принесет глобальное потепление, но масштаб разрушений может раздуть этот долг до колоссальных размеров по любым существующим стандартам – больше любых известных истории долгов одних народов перед другими. Большинство из которых, кстати, так и не были выплачены сполна.

Если это кажется вам излишним преувеличением, задумайтесь над тем, что Британская империя была воздвигнута из чада ископаемого топлива. Сегодня из-за этого чада маршевые территории Бангладеш обречены на затопление, а города Индии – на выгорание, и все это – за время одной человеческой жизни. В ХХ веке США не добились столь ярко выраженного политического доминирования, но мировая империя, которую они возглавили, тем не менее трансформировала многие страны Ближнего Востока в ее нефтяные придатки – и сегодня эти страны каждое лето страдают от жары, из-за которой в отдельных регионах стало невозможно жить, и где в священных местах температура поднимется настолько, что паломничество, когда-то являвшееся ежегодным ритуалом для миллионов мусульман, станет смертельно опасным. Надо быть совсем уж бесконечным идеалистом, чтобы верить, будто вопрос ответственности за эти страдания не повлияет на нашу геополитику во времена климатического кризиса, а порождаемые этим кризисом каскадные эффекты – если мы не сможем их ограничить – не оставят идеализму ни единого шанса.

Очевидно, что существующие политические силы, обладающие такими инструментами, как законы о банкротстве, обязательно вступят в сговор ради ограничения климатической ответственности – для нефтяных компаний, правительств и целых народов. Эти договоренности могут рассыпаться – под действием других политических сил и даже восстаний, – в результате чего, возможно, будут устранены наиболее очевидные злодеи и их защитники, и у нас не останется тех, на кого можно легко возложить всю вину и ожидать соответствующих компенсаций. К этому моменту вопрос ответственности может встать особенно остро и превратиться в политическое оружие – в накипь климатического гнева.

Но если нам повезет и потепление не дойдет до двух или даже трех градусов, нас все равно ждет расплата, но не в виде ответственности, а в виде адаптации и минимизации ущерба, то есть стоимости создания и эксплуатации неких систем, посредством которых мы наспех попытаемся нейтрализовать ущерб, нанесенный столетием деспотического промышленного капитализма той единственной планете, на которой мы можем жить.

Цена огромна: безуглеродная экономика, безоговорочно возобновляемая энергетика, переосмысленная система сельского хозяйства и, возможно, всеобщий отказ от поедания мяса. В 2018 году МГЭИК сравнила необходимость трансформаций с мобилизацией времен Второй мировой войны – но еще глобальнее. Нью-Йорку понадобилось 45 лет, чтобы построить три новые станции всего лишь на одной линии подземки; угроза катастрофически меняющегося климата потребует полной перестройки мировой инфраструктуры за гораздо меньшее время.