Необходимо и достаточно

Выше – Бездна Аполлона,

Бездной ниже – Дионис.

Мне ж, посредь крутого склона,

Страшно – вверх и жутко – вниз:

Ох, дурацкая затея

Эти игры в Прометея!

Плюнуть что ль, осесть в Юдоли?

Так помру ж с тоски вне Воли!..

Кошка…

Кошка,

              укравшая рыбу с моего стола,

Наверное, была голодна...

Уступаю ей кресло:

Свернуться в клубок –

– Самое время,

В такой-то холод...

Женщина Цезаря

В совершенстве владея

Искусством искусственных фраз,

Ты говоришь и говоришь со мной,

Удивленным твоей внезапной искренностью...

Я вижу,

Я чувствую,

Как недоумевает,

Как растерян твой разум,

Пытаясь сдержать этот поток,

Вышедший из-под его контроля...

И я знаю, что скоро

Всё вернется на круги своя,

И тогда,

Устыдившись своей мимолетной слабости,

Ты начнёшь устранять случайных свидетелей...

Ибо женщина Цезаря – вне подозрений...

Валгалла

Там, за изнанкой облаков,

Мой маленький койот,

Валгалла – логово волков.

Там, вечность напролёт,

Валькирий, Одина волчиц,

Призывный слышен вой,

Там вкус добычи не горчит,

Там каждый псовый – свой.

Собачья жизнь – собачья чушь:

Тоска кривит оскал

Лишь тем, кто, духом воле чужд,

Валькирий не ласкал…

Отполирую травку коньячком

Отполирую травку коньячком

И – ну, любя, скорбеть о судьбах мира

Светло и высоко... Душа парит,

Раскинув, словно крылья, шифер крыши,

Сорвавшейся с логических стропил…

Ах, если б не курил я и не пил,

Какой бы из меня, ей-богу, вышел

Огромный толк... А так – он весь при мне:

Толкует мне про истину в вине...

Вам к лицу

Вам к лицу

       океан с аппликацией яхт,

Декольте полноводной лагуны...

Прихоть розы ветров – я, незваный, в гостях:

Как-то в Рим так наведались гунны...

На смерть поэта

Сколь многогранен был стакан,

Как тонко всё воспринимал!

И в люди шёл, и – по рукам...

Осколки... Горе от ума...

Что ж, не один он был такой

Неверной преданный рукой.

В смерти, Мария...

В смерти, Мария, мера смирения мира.

Время Мессии, в мирте и мареве миро,

Минуло... Смрадно. Да мёртвые сраму не имут...

Семеро. Трубы... Знамение Третьему Риму...

Письмо Abroad

Кой черт тебя понёс за океан?!

They are already dead before they're born...

You

Can't get no Love with fucKen-Barbie-folks, you

Can't get no Drive with condom-saved Callboy.

А я тобою и поныне пьян…

Рублюсь тут, на Калиновом мосту…

Змий целит в печень русского Джедая…

Oh, darling! Bring back home your sweetest ass!

'Cause I’m all in, I do my lonely dying...

Куда пишу? В молчанье. В пустоту...

Геростраты мыслей

Дворники грабарят,

Пьяны–рваны–рьяны,

Городской гербарий

На костры-курганы…

Геростраты мыслей

Книги мёртвых листьев…

Тускнеет умирающая сталь

Тускнеет умирающая сталь,

Кровят предсмертной ржавчиною поры

Мечей... Скажи, кому теперь нужна

Вся нежность ножен?.. Плоть пуста: хрусталь,

Душа клинков, ей впредь не даст опоры.

Как жаль,

Так быстро кончилась война...

Ветер – флейтою в ножнах пустых:

Атональный мотив...

И – стих...

Остаться волком

Остаться волком... Позабавить кровь:

Под выстрел выйти. Встать. Считать осечки...

А смерть?.. Она когда-нибудь придет

Голубоглазой самкой волкодава.

Остаться волком. Ждать. И слушать лес...

Под утренний кофе

Под утренний кофе

Или – скорее – вечерний коньяк,

На вдохе

Очередной сигареты,

Я решусь написать тебе...

Так, пару строк,

Совершенный пустяк:

О пользе Мартеля –

Мёртвой воды из Леты…

Каштан. Шансон. Кафешантан

Каштан. Шансон. Кафешантан.

Хемингуэй. Почти не пьян:

Коньяк – не пойло из Кентукки.

Париж. Нет повода для скуки.

И нет причины для тоски.

Все влюблены и все близки.

И нет предчувствия конца

От виски, стали и свинца…

Предчувствие тебя

Предчувствие тебя... Мне б отыскать

Свой шприц, я помню – он похож на слово,

Которым назван, и ещё – на звук:

Как из иголки стравливают воздух.

Предчувствие... Я знаю – надо лечь

И слушать,

слушать, затаив дыханье:

В тот миг,

когда тебя проглотит жадно

Бетонным, гулким горлом мой подъезд –

Я буду ждать, я буду наготове...

Аэропорт

Провожаю взглядом людей,

Которые,

С каждым часом всё больше,

Становятся частью чужого мне города.

Теперь – чужого...

Сигарета – на три затяжки:

Наверное, нервы...

Last Man Standing, вашу мать!

Нет «входящих» – пуст мой ящик:

Я, наверное, полковник!

Пистольеро! Настоящий

Last Man Standing, вашу мать!

Эх, Paloma, тётка Чарли,

Утоли моя печали!

Я – твой преданный паломник,

Весь из Донов, из Румат!

Нет «входящих» – пуст мой ящик,

В Нети «сеть» – сыграла в ящик:

До-ре-ми-до-ре-до*, мальчик! –

Песнь прощальную свою…

Сисадмины – камарилья! –

Потребляют сенсимилью,

Попадью и свинский хрящик,

Или просто гнусно пьют…

Где ты, белая карета?!

Знаешь, в Рио ходят летом

Только в белом, брат мусью…

_______________________

* нецензурн. (муз.)

Слышь-ка, Брейгель!

Нынче солнце – в Красной книге, не иначе.

Или нерв глазной истрёпан о трактаты

О грядущем благоденствии народов,

Или будущее, светлое – не светит…

То-то рыжий энергетик экономит!

(Больше б рыжих – всё б жилось, мой друг, поярче)

Слышь-ка, Брейгель! Ты б вернул глаза калеке!

Шёл бы каликой прозревшим я…